Признаки алкоголизма у женщин. Первые признаки алкоголизма у женщины. Что делать при подозрении на алкоголизм у женщины

Рассказ русской туристки о путешествии по Аравийскому полуострову

Если взглянуть на карту Аравийского полуострова, станет ясно, что «мимоездом» в Йемен никак не заскочить. С севера через Ближний Восток надо пересечь недоступную Саудовскую Аравию, а ближайший африканский берег - вечно неспокойные территории Африканского Рога

Итак, в Йемен можно только лететь. Это небольшое государство разнообразно по природе и климату (здесь можно замерзнуть и промокнуть в горах, заживо изжариться в пустыне и изнывать от влажной муссонной духоты на побережьях). Многообразны и расовоантропологические типы населения: от светлокожих статных «орлов», напоминающих наших кавказцев, на северозападе страны до настоящих негроидов на юго-востоке…

Дорожные картинки

Виды из сказки начинаются уже по пути из аэропорта. Столица - Сана - просыпается и начинает жить: рассветное солнце заливает нарядные старинные дома-пряники. Стены румяных бежевых оттенков будто бы окантованы белой глазурью. Вот уже жизнь бьет ключом под открытым небом. Один торговец раскочегарил угли под огромным пузатым чайником, другой едва успевает нарезать арбузы. Их аромат разносится по улице, а бегущие мимо граждане на ходу хватают ломти и кидают монетки. Рядом пекутся лепешки, на открытом огне в специальных сосудах варится фуль. Продавцы укладывают в тележки фрукты и растекаются по переулкам с призывными воплями. Сейчас сезон манго: лавки увешаны густыми гирляндами свежих красно-зеленых и оранжевых плодов. Все мужчины за расшитыми поясами носят кривые кинжалы - джамбии. Густая сеть каменных лабиринтов старого города заполняется народом и превращается в сплошной базар - многолюдный, ароматный, разноцветный. Но главное в Сане - архитектура. Ходишь, задрав нос: старинные здания единообразны по стилю, и в то же время двух одинаковых не найти.

Успев запастись пермитами (разрешениями) на перемещение по Йемену в столичном офисе турполиции, я выезжаю из Саны в южном направлении. Если хочешь покататься по стране, запасайся бумагами. Заполнив бланк, получаешь варгу (документ) на арабском с печатью (не отсюда ли слово «сварганить»?). Надо сделать десятки копий, чтобы раздавать их многочисленным постовым (часто безграмотным, но знающим, что ты должен им отдать какой-то документ). В том, что они безграмотные, нетрудно убедиться, вручив пермит для центральных территорий в отдаленных восточных провинциях, - не замечают...

Классический пример йеменской архитектуры - дворец имама Дар-альХаджар - возведен на вершине отвесной скалы в пригороде Саны. Это удивительное сооружение - и символ, и визитная карточка страны, а еще прообраз многих поселений в этих горных краях. Вид снизу: впечатляющая пирамида из каменных домиков, теснящихся до вершины, увенчанной крепостной стеной с башнями. Вид сверху: захватывающая дух панорама скал, затянутых туманом ущелий и петляющей далеко внизу дороги. Улицы каменной сетью обвивают конус горы, их соединяют крутые, почти вертикальные лестницы. Таковы Кавкабан, Шабам и Тхулла, а также масса небольших деревень в стороне от основной трассы. Петляя по серпантинам, едва успеваешь спуститься в долину, и сразу же начинается новый подъем. Наверху воздух свежий, даже холодновато. Высота - около 3000 м. В каменном Кавкабане меня окликнул парень с кинжалом: хочешь поесть? Конечно, хочу! Я попала на обед в большую семью. Мне по очереди подвигали разные блюда, я уже не могла их поглощать, а мать семейства все несла и несла подносы с едой. Были картошка, рис, овощи, салаты, курица, лебан (блины, размоченные в соусе), лепешки, фуль, чай, фрукты… Жители самых небогатых и экономически неразвитых стран особенно хлебосольны и щедры! Люди исламского мира из бескорыстного интереса и уважения к страннику готовы разделить с ним место в доме или кабине грузовика, еду, уделить ему время: вот так я живу, а ты как? Взаимообмен любопытством бескорыстен. В старинной крепости Тхулла (произносят просто Тула) я застала трапезу сторожей и впервые наблюдала церемонию жевания ката. «Туляки» помогли мне разбить палатку у крепостной стены, угостили чаем. Куда отсюда есть дорога? В Аль-Махвит? Что ж, поеду туда. По пути к Ходейде горы заканчиваются, дорога идет по плодородной долине с полями, садами, плантациями. А из Ходейды к востоку уехать непросто. Свободное перемещение исключено, а междугородные автобусные компании не берут иностранцев - просто не продают им билеты. Провинции на этом пути считаются опасными. Нередко дорогу вообще закрывают, через каждые 30–50 км - полицейские и армейские посты. Уже в полицейском участке и по-русски (здешний начальник - выпускник Московской школы милиции) мне объяснили, что противостоящие правительству лидеры провинций создают нестабильность в регионе. Я уже отчаялась уехать куда-либо, но решила вернуться на автовокзал и сделать еще одну попытку. И вдруг водитель автобуса, турок Мухаммед, сказал по-русски: да, мы иностранцев не берем, пусть самолетами летают, но тебя я возьму под свою ответственность только потому, что ты русская. Была бы из Америки или из Германии, ни за что бы не взял. Мухаммед 20 лет работал дальнобойщиком в России и исколесил всю страну до Дальнего Востока. Он даже обожает русскую зиму. Поехали мы тоже на дальний восток, только йеменский. Дорога идет вдоль океанского берега. Как во многих исламских странах, здесь без дела «пропадают» сотни километров отличных пляжей. Пустынные берега и широкие спокойные волны Аденского залива - чудесные места, но туристов там нет, да и местные жители пляжным отдыхом пренебрегают. На окраине Аль-Гайды новый знакомый показал мне большую тюрьму: «Сюда привозят преступников со всего Йемена. А ты... сама приехала!» После Аль-Гайды осталась одна крайняя точка - Хоф, где дорога упирается в границу с Оманом. Здесь надо поворачивать к северу, прощаться с океаном. Только что закончилась пустыня Тихама, а там, за горами, - новая, Руб-эльХали. Останавливаясь в обоих «дальневосточных» городах, с удивлением отмечаю, как потемнела кожа местных жителей, изменились их наряды. Женщины здесь не закрывают лиц, вместо черных накидок используют разноцветные драпировки, которые заканчиваются высоким тюрбаном на голове. Мужчины уже не носят кинжалов и белых долгополых рубах, а оборачивают бедра узорчатыми юбками по колено - они называются «фута».

По пути к Шахану дорога поднимается на плато, идет по плоскогорью. Воздух дрожит от зноя, по дороге лениво бродят бесхозные верблюды, в мареве то и дело возникают миражи: озера с кустиками и деревьями... Конечно, никаких озер и в помине нет! А в Шахане - как на сковородке. Воздух раскален так, что через полчаса возникает ощущение, что тебе ошпарили лицо.

…Вот и легендарный древний Хадрамаут и его самое знаменитое место - Шибам, город глиняных небоскребов, прославленный «Манхеттен Ближнего Востока». Самые древние дома построены в ХIV веке. Городская панорама и вправду напоминает нью-йоркские высотки из стекла и бетона… Однако здешние - из глины, смешанной с сеном. Уникальная строительная технология и сухой климат обеспечивают им прочность. Провинция Хадрамаут славится также Вади Дуаном - ущельем среди гор, склоны которых покрыты «миниШибамчиками» с домами-башнями не столь высокими, зато раскрашенными разноцветными узорами. Хочется двигаться дальше, но дорога ведет в тупик: грунтовка делается все уже, растекаясь пешими тропинками по ущелью.

К «русия доктура», минуя ГАИ

На одном из постов Вади Дуана ко мне привязались полицейские:
- Куда едешь? В Хаджарейне нет ни отелей, ни ресторанов!
Говорю наугад, авось не задержат:
- У меня там садык (друг), русский доктор в больнице…

И правда, в поселке Аль-Гуэрра с крыши дома по-русски кричат: здесь можно переночевать! Здесь работает целый взвод узбекских докторов. Это и есть «русия доктура». С главврачом больницы йеменцем Хамедом поговорили по-английски на светские темы.
- О, в Дуане много интересных мест, - сказал он, - и одно совсем рядом: деревня Рибат Баашин, в которой находится дом Бен Ладена.
- О! Я хочу туда!
- Но, - растерялся Хамед, - его сейчас нет дома… Там только его дядя!

Я расхохоталась: что ж это Бен Ладена дома нет? Я бы с ним чаю попила, взяла интервью и стала журналистом №1 в мире! Мы все посмеялись.

Наутро я дошла до этого Рибата. Бен Ладен родился в Саудовской Аравии, но это его родовое гнездо: дом отца, где главный террорист провел детство. Отсюда он взял четвертую жену, и родня его здесь обитает. Детишки показали мне мрачноватое трехэтажное здание: дом как дом, вида почти нежилого, многие окна заколочены. Вдоль улицы идет сухое песчаное русло с пальмами. Я поела красных фиников прямо с ветки…

Путь из Вади Дуана в Аден тоже считается опасным - здесь то и дело вспыхивают местные конфликты, иногда похищают иностранцев и держат их в плену, добиваясь от правительства средств на строительство дорог, школ, больниц, мечетей... Мне пришлось сесть в полицейский джип, и от поста к посту я сменила шесть или семь автомобилей. На этом отрезке ждать почти не приходилось: оперативно звонили, подавали машину, а на следующем пункте очередное авто в ожидании меня уже «било копытом». На постах угощали то арбузом, то виноградом, то чаем. Постовые так же гостеприимны, как все йеменцы, но, выполняя свои функции в режиме «как бы чего не вышло», они нередко нарушали мои планы, отнимали время. Им не обязательно верить, главное, помнить о своих правах и рассчитывать время с запасом. Я легальный путешественник с визой, выданной их МИДом, могу свободно перемещаться и отвечать за себя самостоятельно. Все так, но приходится попотеть, чтобы убедить в этом местных солдафонов.

Посетив горячие источники, кратерное озеро в жерле бывшего вулкана, несколько рыбацких поселков на берегу океана, бывшую кофейную столицу Моху (откуда пошел знаменитый сорт «мокко»), ныне пришедшую в упадок, знаменитые исторические деревни Манаха и Ходжара, возвращаюсь в Сану. Иду к знакомому отелю, а на улице свадьба! Мужская (в Йемене женщины и мужчины гуляют отдельно). Два разодетых толстяка с ружьями - жених и его отец. Танцуют йеменцы заразительно, проявляя темперамент и пластику. Толстяки топтались в круге, а парни вокруг скакали, вскидывая автоматы, а потом из них палили и тут же из водяных пистолетов выпускали пену, которая покрывала собравшихся хлопьями. Любят йеменцы оружие - и холодное, и огнестрельное, и… пенное! Я разговорилась с одним из гостей: расспрашиваю про кат, джамбии, йеменские обычаи.
- Джамбии как-то используют? Или это просто атрибут внешнего облика?
- Да, используют… Иногда друг против друга... Их даже отбирают у входа в аэропорт, как и пакеты с катом. Однако служащие аэропорта сами с набитыми щеками!

Под катом

Так же, как мы щелчком по горлу обозначаем пьянство, йеменцы хлопают себя по щеке, указывая на здешнее занятие и приглашая к церемонии жевания. Кат - это небольшое стройное деревце. Его посадками покрыта почти вся земля, кроме пустынь. Туда кат привозят завернутым во влажные банановые листья, ведь жевать его следует исключительно свежим. Обычай считается типично йеменским, хотя жуют и в соседних африканских Эфиопии (там он называется чат), Сомали, Эритрее и Джибути. Сейчас налажен его экспорт самолетами в Англию. Несмотря на то что растет здесь, недешев. Средняя стоимость упаковки на несколько закладок - 5 долларов. Однако занятие это не элитарное, жуют все поголовно, в том числе бедняки и бомжи.

С полудня мужчины начинают суетиться: где раздобыть кат? Далеко ходить не приходится: он продается на любом рынке наряду с основным товаром. Существуют специальные рынки в бойких местах: на автостанциях, в центре городов. К середине дня все обзаводятся пакетами с зеленью и после ланча располагаются в тени, отрывая от веток по листику. Постепенно жвачка заполняет щеку. Всю вторую половину дня мужчины ходят с «флюсами», посасывая сок из жвачки и запивая его водой или чаем. Жуют не только «пролетарии», но и торговцы за прилавком, и служащие за стойкой банка, и офисные дяди при галстуках, и полицейские при исполнении, и водители за рулем. У кого раздута правая, у кого левая щека. Но есть и такие, которые закладывают за обе щеки! Это самые жадные, те, у кого ката в избытке, и он достается на халяву, - дорожные постовые, например. С каждой машины они взимают катовую дань!

Вот характерная сценка. Иду мимо поста. Из-под навеса выскакивает автоматчик и, вращая глазами и еле ворочая языком, орет и машет руками:
- Нельзя туда - опасно! Али-Баба и сорок разбойников, зарежут и убьют!
- Ребята, как вы мне надоели...

И тут я вижу, что у него до отказа набиты обе щеки. Воспринимать серьезную информацию от этого хомяка невозможно! Я тыкаю пальцем в его раздутую добела щеку... Мы оба начинаем смеяться. Он тут же организует мне машину для дальнейшего перемещения. В машине - его садык тоже с надутой щекой. Молча протягивает пакет с катом: жуй. Жую, который раз недоумевая: в чем фишка? Трава и трава. Я выучила фразу «мафи файда» (нет толку, бесполезно) и повторяла ее, когда мне предлагали пожевать. После этого сразу отставали: нечего добро переводить, раз нет толку.

Итак, никаких ощущений. Местные на этот счет были единодушны: надо «вжеваться»! Недели, даже месяца мало! Месяца три жевать регулярно, тогда втянешься. А чего ради? Зачем вы жуете кат? Далее – спектр мнений

- фото Владимира Мельника

Кат - тропическое вечнозеленое растение семейства магнолиевых.

Впервые кат упоминается в XI в. великим энциклопедистом Абу Рейханом Мухаммедом бен Ахмедом аль-Бируни.

Современные исследователи полагают, что кат попал в Йемен из Африки в период эфиопского господства в VI в. Широкое распространение кат получил среди йеменцев к концу XIV - началу XV в., поскольку уже в 1543 г., по сообщению йеменского историка Яхьи бен аль-Хусейна, правитель Йемена имам Яхья Шараф-ад-Дин (1507-1558) запретил употребление этого растения.

После обретения Северным Йеменом в 1918 г. независимости от Османской империи зейдитские имамы, взявшие в свои руки бразды правления, стали поощрять разведение ката и его потребление в своих политических целях, небезосновательно полагая, что кат отвлекает народ от социальных проблем и политической борьбы.

Кат употребляют двумя способами: как чай, что встречается очень редко (отсюда другие его названия - "африканский чай", или "арабский чай"), и, главным образом, как растительную массу, образующуюся в результате длительного пережевывания, которую держат за щекой некоторое время. При этом извлекаются алкалоиды - легкие наркотические вещества, дающие амфетаминовый эффект. Иногда для их скорейшего проникновения в организм щека надрезается изнутри. Процесс держания ката за щекой называется "тахзин" (букв. "хранение [за щекой]").

Для того чтобы привести жевание ката в соответствие с нормами шариата, кат в Йемене не считается наркотиком или растением, содержащим какое-либо запрещенное вещество, будучи признанным "полезным продуктом".

Советский специалист по Ближнему Востоку И.А. Генин отмечал: "Несмотря на большую ценность йеменского кофе, в стране не наблюдается тенденции к расширению плантаций - высокие налоги, которые должны платить производители кофе, часто делают для них более выгодным переход к культуре наркотического растения - ката" , и далее: "Кат глубоко вошел в быт населения Йемена... Йеменские власти покровительствуют торговле этим наркотическим растением, видя в ней значительный источник дохода для королевской казны" .

За последние 50 лет кат стал одним из неотъемлемых элементов социально-экономической системы Йемена по следующим причинам. Во-первых, в Йемене сложились благоприятные социальные условия для его распространения. Быстрый рост населения обострил социальные проблемы. Поскольку кат позволяет быстро и сравнительно при небольших затратах труда получить значительный доход, то жители сельской местности воспользовались рентабельностью этого продукта для решения своих материальных проблем. Так, если 1 га кофе приносит доход ок. 3,5 тыс. долл. в год, то 1 га ката - приблизительно 15 тыс. долл. Поэтому, если в 1970 г. катовые плантации занимали площадь ок. 8 тыс. га, то в 2000 г. - уже 103 тыс. га.

Во-вторых, с 60-х гг. XX в. катофагия стала социальным явлением, своего рода свидетельством достатка и благополучия. Несмотря на то, что сами йеменцы объясняют жевание ката физиологической необходимостью, - жара, высокогорье и т.п. - главным фактором все же остается психологический: стремление быть как все и быть не хуже других.

Отчасти, этим объясняется обычай "катовых посиделок", которые занимают часть рабочего и большую часть свободного времени йеменцев всех социальных групп и слоев. Неторопливость в обыденной жизни - одна из характерных черт арабского менталитета - также способствует частым дружеским собраниям с непременным жеванием ката.

Угощение катом - один из обычаев йеменского гостеприимства. Если иностранец откажется от ката, то к этому отнесутся с пониманием, и отказ не нанесет обиды хозяевам, а лишь вызовет дружеские улыбки. Но если вы все-таки решились попробовать кат, то не показывайте своего неудовольствия от непривычного вкуса, а делайте с катом то, что вам подсказывают йеменцы.

Катовые посиделки - одна из основных форм общения йеменцев между собой. Во время этих посиделок решаются многие жизненные вопросы: купля-продажа земельных участков или другого имущества, условия заключения брака, межплеменные споры и др.

Несомненно, что катовые посиделки служат обмену информацией, вносят умиротворяющее начало на межличностном уровне и тем самым способствуют единению нации. Можно сказать, что кат служит утверждению национального самосознания йеменцев. Очевидно, что катофагия - один из признаков национальной идентификации арабов Йемена.

Особенностью потребления ката является невозможность его хранения, поскольку высушенный кат невозможно жевать. Этим объясняется локальность употребления данного растения. Несмотря на то, что кат также выращивается в странах Африканского Рога и Кении, именно для Йемена он стал неотъемлемым признаком повседневной жизни страны. Ежедневно на катовые посиделки тратится до 15 тыс. часов рабочего времени.

Другой серьезной проблемой, связанной с катом, является огромные затраты воды на его полив. С этой целью там, где кат выращивается, расходуется до 50% всей воды, предназначенной для орошения сельскохозяйственных угодий. Принимая во внимание незначительный объем водных ресурсов Йемена и их быстрое расходование, очевидно, что кат усугубляет проблему обеспеченности водой сельской местности.

По сведениям Всемирной организации здравоохранения, при культивировании ката используются запрещенные инсектициды и гербициды, которые часто становятся причиной онкологических заболеваний.

Несмотря на то, что кат не вызывает физиологической зависимости, а является скорее вредной привычкой, многие йеменцы понимают отрицательные последствия для здоровья, могущие возникнуть в результате жевания ката, и сознательно отказываются от него.

По оценке Центра стратегических исследований ЙР, в настоящее время катовые плантации занимают ок. 10% всех возделываемых в Йемене земель, что позволяет ежегодно снимать до 750 млн порций ката (в 70-е годы на Севере - ок. 40 млн). Расширение плантаций ката происходило за счет сокращения посевов других сельскохозяйственных культур, главным образом кофе. Особенно много ката выращивается в высокогорных губернаторствах - Амран, Дамар, Ибб, Саада, Сана, Таиз, Хадджа, Эд-Дали и Эль-Байда, - орошаемых муссонными дождями, на высоте 1500-2000 м. В катовой индустрии (выращивание, сбор, доставка, сбыт) занято до 18% экономически активного населения страны, что составляет ок. 25% населения Йемена, занятого в сельском хозяйстве.

По результатам исследований йеменских социологов, кат употребляют 70-80% населения обоих полов в возрасте от 16 до 60 лет в среднем три раза в неделю. Ежедневно кат жуют ок. 75% лиц мужского пола и до 50% - женского.

По оценке Всемирного Банка, в настоящее время йеменцы ежедневно (!) на приобретение ката тратят до 4 млн долл. Цена одной порции ката в зависимости от его сорта и качества составляет от 1 до 15 долл. Так, если в 1994 г. население Йемена израсходовало на кат ок. 1 млрд долл., то в 2004 г. - ок. 1,5 млрд долл. При этом численность населения увеличилась на 1/3.

В бюджете средней йеменской семьи на кат приходится до 17%. Часто малоимущие йеменцы отказывают себе и своим семьям в предметах первой необходимости для приобретения лишней порции ката. Автор был свидетелем того, как аденские рыбаки объясняли отсутствие у них перчаток для защиты рук при вытягивании сетей "необходимостью" покупать кат.

То, что йеменцы не жалеют на кат денег, сделало его сравнительно дорогим "удовольствием". Образовался замкнутый круг: часть населения, имеющая отношение к катовой индустрии, улучшает свое материальное положение за счет другой части населения, которая свое положение усугубляет. В целом же страдает все йеменское общество.

Попытки законодательно ограничить употребление ката в ЙАР в 1972 г. и НДРЙ в 1976 г. привели к обратным результатам, поскольку население каждого из государств увидело в этом не борьбу за здоровье нации и укрепление экономики, а попытку изменить привычный образ жизни, что наносило удар по национальному самосознанию народа. Обратная реакция привела к упрочению катофагии в традиционном укладе йеменцев.

Во время существования двух йеменских государств, кат из ЙАР экспортировался в НДРЙ. После объединения Йемена в 1990 г. кат под влиянием Севера получает распространение в провинциях Юга, которые прежде его не знали - в Хадрамауте и Эль-Махре.

Руководство Йеменской Республики в своем резонном стремлении искоренить вредную для всего йеменского общества привычку пыталось ввести ограничения по потреблению ката в государственных учреждениях, а также в рабочее время. Однако, как и прежде, это не принесло желаемых результатов. В настоящее время, учитывая прежний опыт борьбы с катом, высшее руководство ограничивается декларативными заявлениями о социально-экономических трудностях в развитии страны, связанных с катом, и пропагандой здорового образа жизни в СМИ.

П.В. Густерин

ПРИМЕЧАНИЯ

Catha edulis - "кат съедобный" (лат.).
Генин И.А. Йемен. М., 1953, с. 29.
Там же, с. 30.
Буквально - "поедание ката". Здесь - "употребление ката".

Кения. Первое, с чего следует начать - откинуть предположения, что это цивилизованная страна. Провозглашаемая демократия началась несколько десятков лет назад, но таковой не стала из-за бедности страны и дикости нравов. К примеру, в ходе выборов год-два назад правительственные войска просто расстреливали толпы протестующих, всех подряд, после чего осталось много сирот, людей без крова и работы. Население жалуется на бесчестное поведение правительства, непомерные налоги, которые сама верхушка умудряется не платить. Властные структуры клановые, отражают интересы узкой группы (племени), из которого они вышли, стремятся выделить им деньги из бюджетного пирога. Остальные племена этому не радуются, говорят, что по этому поводу даже совершают протестные массовые убийства. Следствие прямое - полиция стреляет сразу же на поражение, ходят только по двое с автоматами, в темное время суток охраняет только деловой, бизнес и одновременно политический центр Найроби.

Только лишь перейдя дорогу, попадаешь в нижнюю часть города, в которой полиции не видно, а полицейский стационарный пост (стакан) просто обгажен и представляет из себя подобие заброшенного ларька. В нижней части города в темное время суток какой-то бедлам. Играет музыка в ночных барах, вход в которые напоминает контейнер на оптовке, рядом черные типа секьюрити и проститутки. Тут же прямо на улицах валяются черные бомжи, жуть какая-то. При этом народ жует корни растения, напоминающие усы земляники, называется трава мирра. Как мне объяснили, это наркотик с содержанием кодеина, поэтому народ, ее жующий, и не может спать по ночам. Травка эта разрешена для свободного употребления, стоит на наши деньги около 4 рублей пучок. Понятно, что им проще эту гадость жевать, чем сложные финансовые проблемы решать.

Мое присутствие на улице вместе с одним черным вызывает оживление, только сейчас понимаю, как это было опасно. Все зыркают, то денег просят, то выговаривают что-то типа наезда.

Когда я с несколькими черными приезжал в центр города ночью, мне сказали просто не выходить из такси, что я и не делал. Чернокожая девушка, с которой я ехал, пробовала купить билет до Момбасы на автобусе. Что тут началось! Ее окружили человек 30 черных, что-то орут, ее приглашают. Потом она сказала, что все эти типы никакого отношения к перевозкам не имели, а просто хотели денег срубить, отдать фальшивый билет и ничего с них потом не возьмешь… На меня в машине чего-то зыркают, один чуть ли не звать куда-то начал. Ну, жесть короче.

Потом в Момбасе часов в 10 вечера (темнеет в 7) встретился с несколькими подростками (лет 15), гид сказала, что они и ограбить могут. Один за локоть давай меня хватать, ну как бы маршрутка моя подошла, я руку отпихнул и залез в маршрутку (называют их матату).

Вообще отношение к деньгам у кенийцев как-то по-американски трепетное и болезненное. Мой гид по природному парку в Момбасе сказал, что если туристы не будут приезжать, то им нечего будет есть. Еще нужно учесть, что в кенийской семье от 4 до 10 детей, у большинства просто нет работы. Сельскохозяйственный сезон 3 месяца (с апреля по июнь), пока идут дожди. Выращивают картошку, потат, бобы. Кстати посевных полей я видел мало. Непонятно, то ли кенийцы ленивы, то ли не все земли пригодны. Видел, что выращивают кого-то типа коров и овец.

В общем, кенийцы просто поставлены на грань выживания. И результат таков, что черный воспринимает белого как источник доходов и способ выживания одновременно и задача у него выжать как можно больше с "белого богача".Поэтому запросто могут соврать (посадить в такси и возить вместо 20 минут 3 часа, а потом требовать оплаты), обмануть (при обмене денег подсунуть фальшивые кенийские купюры), издеваться (продать какую-то бурду в бутылке под предлогом чистой воды и сказать спасибо за покупку, забывать сдать сдачу или называть стоимость к примеру проезда в 2-3 раза больше для белого, чем для остальных), доставать (на пляже по 7 раз подойдут к одному белому разные негры предложить услуги), клянчить (заглядывать в глаза, мило улыбаться или рассказывать о тяжелой жизни в надежде на чаевые или просто просить попить колы), а также заискивать, когда нужны деньги, а потом перестать здороваться, разговаривать или послать на три буквы, когда от белого уже ничего не надо.

Что меня удивляет, то что бедность местного населения не меняет отношение к ценовой политике и доступности услуг. К примеру, проехать на экскурсию 60 км стоит 100 долларов (к примеру, проехать половину Кении на автобусе 20 долларов).А в баре нашего отеля мне умудрились продать чашку чая за 63 рубля, а потом еще удивлялись, чего это мне больше ничего не охота.

Местные черные леди в голубых мечтах видят себя замужем за белым и смену гражданства, ну или хотя бы забеременеть от него и получать содержание на ребенка. Кстати, у многих получается. Так как отдыхает много немцев, в основном достается им. Англичане, как я понял, поспокойнее в этом вопросе. Старые белые леди таскаются с молодыми мускулистыми и не очень черными, или белые мужики в годах с молоденькими черными девушками и для окружающих это не вызывает какого-то удивления.

На автобусе из Найроби в Момбасу проехал пол Кении (6 часов езды стоит 14 Евро). Обратно летел на самолете (час лета стоит 72 Евро).

Ну что, природа прекрасна. В центре страны горы, предгорья, холмы, долины. Растут в основном какие-то кустарники, в принципе растительность густая и для животноводства пригодная, но такового там немного. Возможно, из-за менталитета, может по другой причине. Ближе к востоку природа все больше похожа на пустыню. В солнечное время народу в деревнях видел мало.

Вообще, проезжаемые нами деревушки были похожими. Стандартным набором были бар, отель, магазин и церковь. Церквей, кстати, очень много и практически каждый кениец считает себя христианином, по воскресеньям ходит в церковь. Много католических приходов, евангельских протестантских церквей, причем практически на каждом углу. Мечети встречаются, но мало, мусульманки также присутствуют, но в меньшинстве.

Народ в деревнях в основном занимается возделыванием почвы. Вообще, деревеньки как бы прижимаются к дороге, как к "реке жизни", что в принципе объяснимо. На каждой остановке в нам в автобус заскакивала ватага местных продавцов фруктов, орехов и один за одним методично что-то пытались продать.

Местный прикол - сидение в покрышке. Кениец садится в теньке в покрышке и наблюдает, как мимо по главной автостраде мчатся машины, чего-то обсуждает с соседом. Ну ор, в общем.

Природа в Момбасе резко отличается от остальной страны. Здесь и влажно и пальмы кругом кокосовые и прочая буйная растительность, прямо оазис среди иссыхающей равнины.

Такси что в аэропорт, что от города в отель 20 долларов, хотя езды 20-30 минут.

Местная кенийка определила меня в отель в пригороде Момбасы-Бамбури (10 км от города) Kahama, как оказалось еще дешевле, чем я нашел в Интернете. Поселился по 31,5 евро за сутки, хотя средняя цена в других аналогичных отелях примерно составляла 35-50 евро.

Честно говоря, не переживал из-за размещения в пригороде. Город что Найроби, что Момбаса представляет из себя кишащий черный муравейник, где пешеходных переходов просто не существует. Кругом нищие, денег просят. Спросить как пройти куда-то невозможно, делают вид, что не понимают, о чем спрашиваю, сразу или в такси сажают или денег просят. Повсюду как-то все неустроено и грязно. Более-менее прилично все в деловых центрах, где банков много, но и те охраняет мужик с М-16 или Калашниковым.

В Момбасе видел форт Jesus, который представляет из себя крепость, построенную, на первый взгляд, из валунов и обмазанную глиной. Форт небольшой, особой прелести в архитектурном искусстве не представляет. Зато вид возле него на прилегающую бухту и океан просто супер, можно часами сидеть и созерцать это великолепие.

Отель удобный, уютный и убранный, несмотря на свои 3 звезды, мне понравилось. За такие деньги в Москве и Стамбуле мне предлагали только какие-то загаженные и протертые номера, сравнения никакого. До берега 200 метров. Девочки на ресепшен сообразительные, обходительные и исполнительные, сервис понравился.

Океан Индийский, ноги в нем омочил. Самое хорошее время для купания-утро и вечер, во время приливов. Днем вода уходит далеко и становится мелко. Температура воды 27, воздуха 30 по Цельсию. Песок белый. На дне кучи водорослей. Глубина до 100 метров от берега по грудь.

Для дайвинга слабовато, с Красным морем не сравнить. За один раз увидел какую-то гусеницу типа рыбу, кучи морских ежей, что-то типа угря, небольшого ската, что-то типа морского карася и стаи маленьких рыб. Больше желания нырять не появилось. Правда, местные предлагали отвезти поплавать с дельфинами и порыбачить, но чего-то не решился.

На сафари уже не поехал, времени мало оставалось. И неохота было связываться с непредсказуемыми жадными кенийцами, их дорогами и непонятного рода транспортом, короче говоря, с очередной головной болью. Сходил в местный природный парк, что-то наподобие зоопарка, чем удовлетворился. Видел гиппопотама, крокодилов, антилоп, рыб разных, сейшельскую черепаху, жирафа кормил.

Завтрак в отеле был бесплатным. Наедался кукурузных хлопьев, молока, яичницы с беконом, чего в принципе, хватало на пол-дня. Ужинал в Момбасе, в принципе по 300-400 р., что еще нормально. В местном баре при отеле меньше чем за 1 000р. за ужин не обойдешься.