Платья 1940 х годов. Ретро фото высокой моды Dior

Просто помнить…

Жизнь москвичей в 1940-х – 1950-х годах

Посвящаю:

прапрадеду Степану (1883-1945)

прапрабабушке Тане (1885-1954)

дяде Лёне (1889-?)

прадеду Павлу (1900-1950)

прабабушке Насте (1906-1968)

дяде Саше (1931-2007)

дяде Володе (1932-1996)

бабушке Вале (1938-2010)

тете Инне (1939-2012)

Предисловие

Я не считаю себя коренной москвичкой. Предки мои происходят из Тверской и Ярославской губерний. Но поскольку уже мои прапрадедушка и прапрабабушка перебрались в Москву, я считаю этот город своим. Слишком много здесь мест, с которыми невидимыми нитями связалась жизнь моей семьи.

Та Москва, в которой осталась молодость моей бабушки, ушла навсегда. Стерты с московских улиц те дома на Красной Пресне и в Мещанском районе, где мои родные любили и страдали, радовались и печалились, одним словом, жили. Ушли и многие из близких, и стерлись их следы… Но не стерта память, а она, вместе со старыми фотографиями, родными могилами на Ваганьково, снова и снова повторяет: ОНИ БЫЛИ!!! И память снова возвращает нас на десятилетия назад, в ту страну под названием СССР, в ту Москву, где родились наши бабушки и дедушки.

Им я и посвящаю этот очерк, основанный на том, что мне рассказывала моя бабушка Валентина Павловна о своей жизни, детстве, юности… О жизни, которая у каждого своя и которая так похожа на множество других жизней… Так бывает всегда. Но у поколения, рожденного в 1930-е, не могло быть иначе. Их объединила одна судьба, неизбежная и неотвратимая. И они приняли ее. И десятилетиями испытывали радости и горести, которые она им посылала. И никогда не жаловались. Они так привыкли.

3. Пока вся семья еще вместе…1949-1950 г.г.

Часть I

Моя бабушка Валентина родилась в 1938 году в Волковом переулке на Красной Пресне. Об этом времени трудно что-то сказать – бабушка была совсем маленькая и не помнила ничего особенного. Семья была большая – бабушка Татьяна, ее брат Алексей (в семье его звали просто дядя Лёня), дедушка Степан, родители моей бабушки – Анастасия и Павел, и два бабушкиных брата – Александр и Владимир. Удивительно, но тесно в доме не было.

Это безоблачное время детства длилось недолго. Одна страшная полоса перечеркнула мирное счастье большой семьи, как и счастье тысяч других семей, в одночасье превратив обычных детей в детей войны…

Известие о начале войны застало прабабушку Настю с детьми не в Москве. У нас чудом сохранилась фотография, сделанная в деревне Бережки Ярославской области, и подписанная страшной датой – 22 июня 1941 года. На ней – мои родные на пороге испытаний, еще неизведанных, но уже предчувствуемых.

Прадедушка Павел ушел на фронт. Ушел воевать и дядя Лёня, уже не призывного возраста человек, но, как истинный офицер, знавший, где его место.

А прабабушка с тремя детьми всю войну пережила в Москве. О том, чтобы уезжать, не было и речи – ведь Сталин был в Москве, а, значит, город не сдадут неприятелю. В это твердо верили. По поводу упоминания здесь исторического лица хочу сразу оговорить, что я не выступаю ни апологетом, ни обвинителем. Слишком сложно, особенно, сейчас, судить о чем-то. Что было, то было.

О событиях войны бабушка рассказывала со слов прабабушки Насти, но цепкая детская память выхватила отдельные моменты жизни военной Москвы. Воздушная тревога… Все спускаются в бомбоубежище… А дедушка Степан (мой прапрадедушка), прошедший Первую Мировую войну, всегда оставался дома и разогревал суп, чтобы, когда утихнет бомбежка, вернувшаяся из бомбоубежища семья могла сесть и пообедать… Дед умер 7 мая 1945 года, не дожив двух дней до Победы…

А вот страшная быль войны, рассказанная прабабушкой Настей: бомба разрушила стену дома, стоявшего возле зоопарка, но квартиры в нем остались целы. В одной из комнат в кресле сидела молодая женщина, вся седая и…мертвая…

Прабабушка, сколько ей пришлось вынести на своих женских плечах! Всю войну она была донором, сдавала кровь для раненых. Ее донорская книжка хранится у меня до сих пор. Только на прямое переливание прабабушка не соглашалась – страшно…

А по ночам прабабушка Настя шила. И все время получала выговоры от участкового милиционера – за нарушение светомаскировки… Наутро прапрабабушка Таня ходила на Тишинский рынок, где можно было сшитое платье обменять на хлеб. У всех были разные потребности даже во время войны.

Когда неприятеля отогнали от Москвы, прабабушка ездила на подмосковные поля – собирать замерзшую капусту, которую не успели убрать…

Так тянулись дни. Дни страдания, дни надежды. А потом пришла весна. Весна 1945-го. Того легендарного салюта бабушка Валя не помнила. Ее попросту не взяли – маленькая еще была. Но зато помнила, как по Москве вели пленных немцев…

После войны дети часто бегали в зоопарк – там, возле клеток, можно было доесть жмых, который не съели обезьяны… Война закончилась, но жизнь была по-прежнему очень трудной.

Потом улыбнулось счастье – вернулся живым дедушка Павел. Он воевал на Белорусском фронте, война для него закончилась в Кёнигсберге. Бабушка помнила этот момент очень отчетливо: прибежал соседский мальчишка с криком: «Ваш папка вернулся!»… И первой бежала бабушка. Самая младшая, разлученная с отцом так рано.

Дядя Лёня не вернулся. Еще во время войны, в 1942 году, он пропал без вести, попав в окружение под Смоленском. Он имел личное оружие и всегда говорил, что в плен живым не сдастся и что последняя пуля в его пистолете будет предназначена ему. Какой же сильный был человек! Есть ли сейчас такие люди? Не знаю. А о дяде Лёне мы ничего не знаем до сих пор. Но в нашей памяти он остался героем.

С возвращением прадедушки жизнь потихоньку стала налаживаться.

Но счастливое время воссоединения всей семьи, уже испытавшей горечь потерь, длилось очень недолго. Судьба неумолима. В 1950 году прадед Павел умер. Прабабушка Анастасия снова осталась одна с тремя детьми, но теперь – навсегда… Замуж она больше не вышла.

Бабушка Валя всю жизнь вспоминала отца, и всю жизнь ей не хватало отцовской заботы и защиты.

Для меня война – это, конечно, гордость и радость Победы. Но, прежде всего, – это боль утраты. В нашей семье никто из воевавших не дожил до того времени, когда я родилась. Но это боль, которая делает сильнее. Ведь они, наши прадедушки и прабабушки, прошли через испытания и страдания, чтобы жили мы. И мы живем, храня в своей памяти их мужество, которое нам поможет в трудный момент. И если вдруг у нас отнимут все, останется наша боль и их сила, живущая в нас, которые, соединившись, все преодолеют. А сейчас, пока все благополучно, от нас требуется самая малость – просто помнить…

Часть II

Начались 1950-е. Для бабушки это были школьные годы. Учится бабушка пошла в 1946 году. В 1945 году, когда Вале исполнилось семь лет, вернувшийся с фронта дедушка Павел в школу ее не пустил – уж очень маленькая была, из-за парты не видно…

Теперь девочка подросла. Мальчики в семье тоже выросли. Володя учился в ремесленном училище (в будущем Симаков Владимир Павлович – заслуженный связист СССР, его портрет висел на ВДНХ). Саша, Александр Павлович, всю жизнь отдал родному заводу, впрочем, как многие ребята его поколения. Мне посчастливилось застать дядю Сашу в живых. Очень хороший был человек, и до конца дней остался убежденным коммунистом.

С 1947 года семья жила на новом месте – в Больничном переулке (станция метро «Проспект Мира»). Старый район Москвы – города, еще не запруженного автомобилями, не изуродованного небоскребами из бетона и стекла, не исковерканного бешеным ритмом жизни. Жили мои родные в двухэтажном кирпичном доме. Раньше это был, вероятнее всего, флигель для прислуги при барском доме. Окна выходили в арку ворот и на улицу.

Кирпичные стены согревали зимой (имелась и печка, а кирпич хорошо держит тепло) и приятно охлаждали летом. В доме был погреб, куда можно было убирать соленья-варенья. Старинная лестница с витыми перилами… Конечно, не было тех удобств, к которым мы сейчас привыкли. Но зачем же ванная комната, когда рядом – Ржевские бани! А еще был утопающий в зелени двор. Такой маленький московский дворик, один из тех, каких в Москве было множество… Сейчас ничего нет. Ни домика, ни дворика. На месте дома №5 по Больничному переулку ныне стоит элитное жилье конца XX века, которое ничуть не украшает маленький тихий переулок. Бабушка всегда говорила мне, что ее сердце навсегда осталось там – на Больничном переулке, в стареньком двухэтажном доме…

Люди там жили, как родные. Все соседи друг друга знали. Моя семья жила на первом этаже, поэтому в квартире был «проходной двор». Вся детвора приходила, особенно когда у нас пекли блины… И двери были всегда открыты.

Конечно, к молодому поколению семьи приходили друзья. Это было время, когда завязывалась дружба – с юности и на всю жизнь. У бабушки была подруга. Со школьных дней и до самого конца жизни они прошли вместе через десятилетия, через испытания. И для меня они – как две сестры. И я их обеих помню – и бабушку Валю, и тетю Инну.

К сожалению, 1950-е - это ещё и время потерь. В 1954 году умерла прапрабабушка Таня. Все заботы в доме легли на плечи прабабушки Насти. Жилось по-прежнему нелегко.

В 1953 году произошло событие государственного масштаба – умер Сталин. Сейчас можно как угодно относится к его личности, проклинать, ужасаться. Но, так или иначе, тогда закончилась эпоха. Целая эпоха, страшная, тёмная, мрачная, кровавая. Но она была, и люди тогда жили и во что-то верили, как и в любую другую эпоху. В моей семье, к счастью, репрессированных не было, и этот день у нас восприняли трагически. Свое прошлое нужно принимать. Не бояться и ни в коем случае не забывать. «Плохое» или «хорошее», оно все равно наше. Без него мы были бы не мы.

А потом началась новая эпоха. Какое же это было счастливое время! Все молодые, полные сил! В 1956 году бабушка закончила школу и поступила в швейное училище (бабушка у меня была отличным портным, работала в военном ателье; примечательный эпизод – она входила в бригаду портных, которые шили костюмы (военную форму) для фильма «Семнадцать мгновений весны»).

В 1957 году бабушка ездила вместе с группой молодежи в Казахстан, целину поднимать! Бабушка вспоминала, что везли их в товарных вагонах, в которых вместо кроватей были устроены нары… Но все равно было весело! Пункт назначения – Чкаловская область, станция Шильда. Жили лагерем, в палатках, в степи. После жаркого дня наступала очень холодная ночь. Все удобства, простите за подробности, были в получасе ходьбы от лагеря. Но в девятнадцать лет нет непреодолимых расстояний! Ночью в лагерь приходили шакалы. Только огоньки глаз сверкали в темноте…

Молодежь знакомилась, общалась, сочиняла песни. А, главное, у всех была высокая цель – целинные земли приехали поднимать! И поднимали. Обратно в Москву ударников труда везли уже в самых комфортных условиях.

А еще в 1950-е всегда ходили на демонстрации. Демонстрация, будь то ноябрьская или первомайская, для людей была праздником. Все в приподнятом настроении, нарядные, с цветами, шли и пели. Что именно пели, я, конечно, не знаю. Наверное, что-то о родине и о своем городе:

«Страна моя, Москва моя,

Ты самая любимая!»

Эпилог

Пусть умные люди-историки разбирают теперь, кто прав, кто виноват был тогда, и какого человека собиралась «сконструировать» власть. Я пишу только о тех, кого я знала. А они были добрые, сердечные, отзывчивые. Всегда готовы были помочь. Бескорыстно! Умели отдавать и ничего не брать взамен. Дружбу пронесли через годы. С соседями жили одной семьей, и даже после переезда, в течение многих лет, продолжали общаться с соседями по старой квартире. Они любили родину. Встречались за одним столом с огромной родней. Доброжелательно относились ко всем вокруг, независимо от национальной принадлежности. Плохое или хорошее, но советское воспитание было таковым.

Мы сейчас другие. Сомневаюсь, что нам есть чем хвастаться. О нашем поколении вряд ли кто-то напишет такие строки. Слишком беспринципно живут ныне люди, ведомые правилами «живи для себя», «делай, как тебе удобно», «для достижения цели все средства хороши» и так далее. Не будем о грустном.

Очерк подходит к концу… Все когда-нибудь кончается. Мои дорогие, которым я посвятила еще в самом начале этот очерк, для меня уже только воспоминания. В некоторых случаях даже не мои собственные воспоминания. Увы, мне не всех посчастливилось увидеть живыми… Сейчас нет никого из них. Но осталась память и любовь. Все, что я написала – знак моей любви. И свет их любви, мерцающий сквозь толщу времен…

_________________________________________________________________________________________

М ода сороковых годов прошлого века отражала накалявшуюся ситуацию в мире. Возросшая роль женского спорта, милитаризация жизни по обе стороны Атлантического океана нашло своё отражение в конструкции женского платья. В моду вошли, например, подкладные плечики, которые предавали женщинам более мужественный, героический облик. Также пользовались популярностью такие элементы стиля милитари, как складки на спине, погоны, широкие пояса.

Народные одеяния

В Советском Союзе на моду также влияли народные костюмы союзных республик, особенно Средней Азии и Кавказа. Также большое влияние на моду тех лет оказали включённые в состав СССР прибалтийские страны и Восточная Польша, то есть, можно сказать, что немецкие моды того времени, повлияли и на советский стиль: появились ткани с цветочным рисунком, пышный покрой рукавов и приталенный силуэт, очень характерный для советских моделей военного времени.

Сороковые годы – тяжёлый период для молодого ещё государства, а мода лишь показывает общее настроение эпохи, её интонации.

Начало войны

К началу войны сформировался уникальный советский стиль в одежде, близкий к спортивному и военному. Женщины активно готовились к участию в боевых действиях. Гражданская мода взяла очень многое из военной и спортивной униформы тех лет. Это было связано ещё и с тем, что в предвоенные годы, да и в послевоенные тоже, ощущалась нехватка высококачественных тканей. Приходилось обходиться тем, что было на складах, а на них была только военная и спортивная униформа.

Хотя, некоторые вещи шили в уникальной технике – лоскутовой, то есть перешивали из одежды прошлых лет. Это было нормальным для того времени, ведь женщины всё равно хотели оставаться красивыми.

Характерным явлением моды сороковых годов были туфли на платформе. В СССР мода на них пришла из Италии, где в конце тридцатых годов известный мастер Сальваторе Ферагано создал подобную модель, мгновенно ставшую популярной во всей Европе. Платформы делались разные, от тоненьких до очень высоких. Подобную обувь в СССР привозили из Риги, где было развито модное обувное производство.

Зимой все модницы пытались достать так называемые «румынки», невысокие ботиночки на шнуровке, отделанные натуральным мехом внутри и снаружи. Почему такая обувь называлась «румынками» неизвестно, вероятнее всего, она пришла из вновь присоединённой Бессарабии.

Чулки были невероятной роскошью. Фильдеперсовые чулки со швом и пяткой достать было просто нереально, поэтому многие женщины просто рисовали стрелку и пятку на ноге, имитируя эффект чулка. В СССР своеобразной альтернативой чулкам стали белые носочки. Девушки в платьях с широкими плечиками, рукавами – фонариками, в туфельках на небольшом каблуке или танкетке и белых носочках – своеобразный символ эпохи сороковых.

Головные уборы тоже претерпели определенные изменения. Их форма отличалась от всего того, что было произведено в тридцатые годы. Дело было в том, что в довоенные и послевоенные годы женщины советского союза, впрочем, как и всего мира, были лишены очень многих преимуществ, особенно в смысле косметологии и ухода за собой, особенно дорого было ухаживать за волосами, поэтому в моду вошли так называемые тюрбаны или чалмы (хотя за прототип брались совсем не восточные головные уборы, а шляпки, распространённые среди народов Карибского бассейна). Вообще, влияние моды Латинской Америки в сороковые годы было огромно и окольными путями достигло даже СССР. Форма так называемых кубинских или пуэрториканских тюрбанов напоминала те головные уборы, которые носили женщины, работавшие на сахарных плантациях в этом островном бассейне.

Другим очень важным дополнением головного убора в эти годы стали вуалетки, но вуалетки не простые, а смушками. Здесь чувствовалось влияние испанской или либерийской моды. Шляпы также украшались перьями и цветами.

Кстати, испанский стиль был очень популярен в то время (наверно, из-за участия советских войск в войне в Испании). Это нашло отражение в повседневной одежде. Девушки и женщины того времени любили блузки и платья в горошек.

В те годы, выходить на улицу без шляпки было неприлично, поэтому все советские женщины, которые так или иначе чувствовали свою сопричастность миру моды, пользовались различными шляпами. Этому аксессуару придавали большое значение.

Причёска и макияж этого времени развивались в соответствии с западными традициями. В первую очередь это отразилось на яркой краске губной помады. Также было принято выщипывать и «рисовать» тоненькие брови, в моде были накладные ресницы и подводка глаз. Что касается духов, то по-прежнему популярно была «Красная Москва» и «Ландыш серебристый».

Причёска сороковых годов постоянно открывает лоб, был популярен и валик над головой, который составлял основу причёски. Также в моде были косы. Их укладывали «бараночкой» или «корзиночкой». Это особенно шло юным девушкам. В моде был рыжий цвет и локоны. Поэтому дамы активно использовали хну и химическую завивку.

Очень интересно складывалась мода на оккупированных немцами территориях. Велась активная пропаганда образа жизни Третьего рейха, населению постоянно показывали фильмы с участием знаменитых немецких актрис. Поэтому женщины на оккупированных территориях стали одеваться ярче, в более прозападном стиле.

Послевоенный период

Сразу после 1945 года женский гардероб резко меняется. В нём появляются платья из разных набивных тканей, эффектные модели юбок. Феноменальным явлением стала так называемая трофейная мода (в СССР хлынули чемоданы одежды с европейской территории, особенно оттуда, где побывала советская армия). Очень популярными стали чернобурки. Воротники, ротонды, горжетки и конечно шубы стали модным аксессуаром. Также, очень многие законодательницы мод той эпохи, любили английские классические костюмы, которые заказывали у рижских портных. Ещё одна довольно пикантная деталь, многие советские дамы одевали в качестве вечерних платьев европейские пеньюары, сшитые из шёлка и отделанные кружевом. Советские женщины, которые никогда не видели ничего подобного, не могли представить, что это всего лишь домашняя одежда.

Вообще, мода после 1945 года стала более женственной. Платья украшались замысловатыми выточками, оборками, рюшами, кружевом. Воли в моду и вязанные крючком и спицами шали и кофточки. Наверное, это было связано с тем, что женщины пытались привлечь внимание мужчин, которых после войны было очень мало.

Стиляжничество

В этот же период, в СССР произвольно образовалось движение молодёжной моды, названное стиляжничеством. Стиляги пытались следить и во всём следовать указаниям западной моды. Это был так называемый стиль нью-лук, который возник в Париже в 1947 году и был создан Кристианом Диором. Мужская мода отличалась некоторой эксцентричностью: клетчатыми пиджаками, яркими галстуками, высокими плечиками, шляпами с широкими полями, цветными носками и особой формы обувью. Женская мода отличалась яркими красками, короткой длинной юбок, пышным приталенным силуэтом. Девушки носили брюки, блузки с ярким рисунком и туфли с длинными и узкими носиками. Собственно женская мода этого направления следовала за мужской, именно мужчины задавали тон, а девушки просто копировали образы из модных западных журналов.

И девушки, и юноши, последователи этого движения обожали аксессуары: зонтики, сумки, перчатки, шарфы, бижутерию (которую очень трудно было достать в послевоенные годы) и многое другое. Можно сказать, что это они вернули в СССР моду на аксессуары.

Толчком к возникновению стиляжничества стало возвращение на родину большого числа репатриантов, в том числе и белоэмигрантов, одетых по последнему слову парижской моды.

Стиль нью-лук утвердиться в СССР, но немного позже. Это произойдет благодаря Людмиле Гурченко и её образу в «Карнавальной ночи».

Мужская классическая мода сороковых менялась очень медленно, гораздо медленней, чем женская. Мужчины носили рубашки с мягким воротником без галстука, короткие полу–пиджаки спортивного кроя, широкие брюк с отворотами внизу. Очень популярны были куртки на молнии, которые назывались «москвички» или «хулиганки». В моду также вошли брюки-гольф длинной до колена. Также мужчины носили вязаные свитера и жилеты, которые одевали на рубашку или под пиджак. Галстуки были широкими и короткими, из ткани в горошек или полоску.

Из головных уборов, самым популярным была кепка-восьмиклинка, которую в народе прозвали «лондонкой». Хотя фетровые шляпы тоже пользовались популярностью в определённых кругах.

Особым шиком считалась иметь кожаную куртку или плащ, но это могли себе позволить только очень обеспеченные люди. В качестве верхней одежды многие носили пальто, очень широкие, как бы с чужого плеча.

Советская мода сороковых – это своеобразный микс из всевозможных стилей. Каждый старался одеться как можно лучше, но, как и всегда, возможности одних очень сильно отличались от возможностей других. Но говорить о том, что в СССР и до и после войны всё было серо и убого, нельзя. Мода заняла прочное место в социалистическом мире. Женщины интересовались тем, что происходит на Западе, следили за новинками. Можно только удивляться тому, как они сумели оставаться красивыми и невероятно женственными в этот по-настоящему сложный период.

10:10 28/04/2012

В годы Второй мировой войны остававшимся в тылу женщинам приходилось еще тяжелее, чем во времена Великой депрессии: люди вынуждены были экономить, чтобы обеспечить всем необходимым солдат своей армии. Как бывало и раньше, тяжелые обстоятельства привели к зарождению новых идей в области моды: в условиях нехватки тканей женщины мастерили наряды и украшения из подручных материалов. Многие такие модели пережили тяжелые годы войны и стали классикой моды.

Французские кутюрье начали создавать коллекции на военную тематику еще до того, как немецкие войска вторглись в Париж. Популярными были модели "Ложная тревога" и "Атака". Эти наряды включали в себя шелковую блузку, длинную шерстяную юбку, пиджак с лацканами и специальную сумочку для противогаза. Пьер Бальмен предложил женщинам два варианта платья: вечернее "Оккупация" и повседневное "Подземка". Получила распространение форма от Мейнбохера, которую носили женщины-волонтеры морского флота США.

"Фантомы" моды

Униформы военных лет

Вообще моду 1940-х часто называют "фантомной". В отсутствие привычных материалов блузки, ремни и жакеты стали изготавливать из рыбьей кожи, а обувь - из пробки или дерева. Специальный план "Утилити" регламентировал использование красителей и тканей. Первым такое ограничение ввела Британия, а позже примеру англичан последовали и американцы, где женская обувь могла быть лишь шести цветов. Желавшие хорошо выглядеть и обзаводиться обновками даже в сложное время, женщины проявили огромную изобретательность. При создании одежды они использовали обрезки и лоскуты разной ткани, и даже газеты, из которых дамы мастерили себе аксессуары, преимущественно шляпы. Сначала довольно популярными были головные уборы из соломки, но позже и она стала дефицитом, и так в моду вошли вязаные сеточки для волос. Широкое распространение получили платки, которыми либо просто покрывали голову, либо заматывали, как тюрбан. Тогда же появились так популярные сегодня сумки на ремешке через плечо. Их шили из старых пальто или парусины. Такие сумки оставляли свободными руки, к тому же, в них было удобно носить противогаз.

Студентка в Париже, 1944 год

Важное изобретение 1940-х годов - нейлоновые чулки, которые стали более прочной и дешевой заменой шелковым. В начале десятилетия их носили практически все, но в 1943 году производство прекратилось – из шелка, нейлона и шерсти шили военную форму и парашюты, поэтому в тылу ради нужд фронта эти материалы не использовали. Но ходить без чулок считалось неприличным, и в военные годы женщины часто рисовали на ногах черные прямые линии, имитировавшие стрелки чулок. Нейлоновые чулки вновь появились в продаже лишь в 1945 году.

В 1940-х годах появились плейсьюты, что в переводе означает "костюм для игры". Костюм представлял собой лиф и шорты или юбку с высокой талией. Оба предмета были выполнены в едином стиле, чаще всего – из хлопка в мелкий узор или с яркими рисунками. Часто плейсьюты шились с завязками или запахом. Изначально такие костюмы были элементами нижнего белья, позже женщины стали надевать их для отдыха у бассейна или спортивных игр. Ноги, плечи и руки женщин в плейсьютах оставались открытыми, поэтому после завершения занятий спортом или водных процедур дамы надевали сверху блузку и юбку.

Также в 1940-е годы женщины впервые стали выходить на улицу в комбинезонах с короткими шортами. Комбинезоны, или roompers, появились в США в начале 1900-х, однако тогда их шили только для детей. От плейсьютов roompers отличались тем, что верхняя и нижняя части костюмов были сшиты между собой, и низ всегда был в виде шорт.

Униформы военных лет

В военные времена женщины шили одежду из занавесок, скатертей, а также из вещей мужчин, ушедших на фронт. "Старый мужской костюм превратился в очаровательный наряд, а черное одеяние для верховой езды – в отличный деловой костюм. Изрядно поношенный женский костюм обрел вторую жизнь в чудесном пальто с бархатными карманами и воротником, а вечернее платье, дополненное шнуровкой, сделалось повседневным", - писал один из модных журналов, которые продолжали выходить и в военные годы. Вместо новых дизайнерских идей и фотографий созданных модельерами коллекций на страницах глянцевых изданий появились выкройки и рассказы о том, как из старой одежды сделать новое платье. Также журналы давали советы о том, как перешить мужской костюм в женский, а женский – в детский. Девушек учили сочетать вещи из разных комплектов, чтобы создать иллюзию разнообразного гардероба. Повсеместно женщины сели за швейные машинки, одевая не только себя, но и всю семью. Спортивный стиль стал еще более популярным, чем в прошлое десятилетие, и теперь такую одежду носили не только студенты, но люди всех возрастов. Модели высокой моды американские дизайнеры в основном копировали у французских кутюрье, но что касается спортивной моды, тут законодателем, диктующим тенденции, по праву стал Нью-Йорк.

В период тотального дефицита в моду вошли короткие платья, сшитые из разных тканей, а их манжеты и рукава из-за нехватки красителей зачастую оставались белыми. Фурнитура тоже стала дефицитом, поэтому на одежду нашивали самодельные пуговицы, а пряжки ремней женщины также самостоятельно обтягивали кожей.

В период, когда большинство женщин не могли позволить себе обновки, настоящим спасением для них стали украшения. В моду их ввел Голливуд: в фильмах кинодивы представали не только в роскошных нарядах, но и с шикарными драгоценностями. Однако драгоценные металлы использовались для нужд фронта, а в тылу в это время чрезвычайно распространенной стала бижутерия. Она выполняла сразу несколько функций: привносила в старые наряды что-то новое, имитировала драгоценные камни и символизировала уверенность: украшения в виде якоря, орла или звездно-полосатого флага, таким образом выражая свою веру в победу. Наряду с бижутерией на патриотическую тематику популярными были милые безделушки в форме сердечек, цветов и животных. Их продолжали носить и после войны: в 1946 году доход от продаж составил 200 миллионов долларов.

Коктейльное платье

Наряду с украшениями в военные годы большое значение придавали платьям, предназначенным для особенных случаев. Не имея возможности выглядеть нарядно и разнообразно в повседневной жизни, женщины старались сделать свои выходные платья как можно более торжественными. В начале 1900-х стали популярны вечеринки с коктейлями, а в 1940-е, когда практически никаких развлечений не осталось, такие мероприятия были единственным светским выходом. Коктейльные вечеринки были особенно распространены среди представителей среднего класса. Для них не подходили длинные вечерние платья, поэтому дизайнеры были вынуждены искать другие варианты. Первое коктейльное платье появилось в 1947 году. Названия напитков вдохновляли модельеров на создание нарядов с узкой талией и пышной трапециевидной юбкой. Верх платья часто был кружевным, а талию перехватывал пояс с бантом из атласа, тафты или хлопка. Такие платья женщины носили с туфлями на каблуке и маленькими сумочками, куда помещалось только самое необходимое. Часто на вечеринки дамы надевали женственные шляпы с полями и длинные перчатки.

Новый взгляд

Многие тенденции, в том числе, мода на бижутерию, приходили в Европу из Америки: Нью-Йорк пытался оспорить звание столицы мировой моды. Американским модельерам зачастую удавалось диктовать новые тенденции, во многом благодаря, опять же, "фабрике грез". Однако в 1947 году Париж вернул себе заслуженное звание главного города индустрии, а случилось это благодаря взошедшему на "модный олимп" Кристиану Диору, положившему начало стилю нью-лук .

Если в первые десятилетии ХХ века такие модельеры, как Поль Пуаре и Коко Шанель избавили женщин от корсета и ратовали за свободный стиль, то Кристиан Диор в послевоенные годы был убежден, что тяжелые обстоятельства лишили женщин элегантности, которую необходимо вернуть. Результатом стал абсолютно новый стиль, который подчеркивал женскую фигуру, а не скрывал ее, и неоднократно использовался в дальнейшем различными модельерами.

Кристиан Диор, как и многие известные модельеры на заре карьеры занимался дизайном шляпок. В 1928 году он открыл свою арт-галерею, а в 1931 - начал создавать эскизы шляпок для модистки Аньесс, а также иллюстрации для модных журналов. В конце 1930-х – начале 1940-х годов Диор сотрудничал с различными модными Домами, а впервые громко заявил о себе в 1947 году, когда вышла его дебютная коллекция "Королла", всего за несколько месяцев завоевавшая весь мир.

Женщина в одежде из этой коллекции совсем не походила на андрогинных икон двадцатых и тридцатых годов: у нее вновь была подчеркнуто узкая талия и округлые бедра. Если ранее идеалом считалась мальчишеская фигура, то Диор решил вернуть моду на силуэт "песочные часы". "Военная форма и стиль милитари делали женщин похожими на боксеров. Но война закончилась, и был нужен новый образ. Я создал женщину-цветок", - писал дизайнер в своих мемуарах. Подол юбки Кристиан Диор опустил на девять дюймов и вновь обратился к корсету. Главный редактор Harper’s Bazaar Кармель Сноу, глядя на модели, созданные дизайнером, как-то воскликнул: "Дорогой Кристиан, твои платья – это абсолютно новый взгляд (англ. – new look) на женщину!". Так за стилем, созданным Диором, закрепилось знаменитое название.

Открытие выставки "Диор: под знаком искусства"

Нью-лук стал настоящим открытием и глотком свежего воздуха для женщин в послевоенное время. Однако из-за дороговизны материалов многие женщины продолжали носить короткие и узкие юбки, ставшие популярными в трудные годы. В обиход диоровский стиль вошел в самом конце 1940-х, и именно тогда впервые одинаково модными были расклешенные трапециевидные пышные юбки и узкие, сидящие строго по фигуре.

Модельер способствовал возрождению давно забытых деталей гардероба: к корсетам, бюстье и пышным нижним юбкам он обратился под влиянием нарядов Второй империи. Несмотря на стремление женщин последних десятилетий носить удобную и практичную одежду, в послевоенные годы гипертрофированно женственный диоровский стиль принимается публикой восторженно. Костюмы нью-лук выглядели действительно эффектно, но пошив был достаточно затратным: на создание одного наряда требовалось огромное количество ткани, к тому же, Диор работал с дорогими и качественными материалами – тафтой, атласом, бархатом. Контраст с одеждой военных лет и моделей периода Великой Депрессии чувствовался во всем: дизайнер обильно украшал платья и костюмы вышивкой и различными деталями. Диоровский нью-лук вдохновлял модельеров разных стран, его платья выбирали звезды кино и эстрады, а наряды силуэта "песочные часы" можно наблюдать и в коллекциях современных кутюрье.

Женщина на ипподроме, май 1945 года

Долгое время мода в Европе была привилегией обеспеченных людей: платья на заказ шились модельерами вручную, что стоило немалых денег. Иначе дела обстояли в Америке: Нью-Йорк стал самым крупным центром массового производства одежды еще в XIX веке. В США было множество фабрик, где шили готовые платья, а их распространению помогали специальные каталоги. Одежда массового производства, конечно, отличалась от изготовленной дизайнерами, но у нее было неоспоримое достоинство – доступность.

Первыми европейскими кутюрье, которые стали выпускать более демократичные линии, рассчитанные на массового покупателя, были Кристиан Диор и Жак Фат. В 1948 году модельеры запустили производство готового платья, и сразу же нашли новых покупателей – приобрести модели от кутюр по более низким ценам хотели практически все. Следующим шагом для европейских дизайнеров стали молодежные линии. Так появилось понятие prêt-à-porter, со временем занявшее такое же место в индустрии, как и одежда haute couture.

В это же время растет популярность высокой моды. В борьбе за статус модной столицы парижские дизайнеры, входившие в Синдикат высокой моды, в 1945-46 годах провели несколько выездных показов в Европе и США. Во время показов ведущие Дома моды демонстрировали одежду на каркасных куклах высотой около 70 сантиметров. Производители готового платья копировали почти весь ассортимент изделий у парижских кутюрье. Однако на фоне популярности французской моды многие Дома не выдерживали конкуренции и были вынуждены прекратить производство. К концу 1940-х годов в индустрии остались самые влиятельные производители, которые и определяли развитие моды в последующие десятилетия.

Мир находился на пороге Второй мировой войны. Милитаризация общества вновь оказала влияние на моду. Также как и во времена Первой мировой, силуэты одежды стали заметно меняться. С конца 30-х главной стилеобразующей деталью становятся подкладные плечи, увеличивающиеся с каждым годом. В 1940-е годы массивные подплечики обязательны как для женской, так и для мужской модной одежды . Кроме того, в одежде появляются детали, характерные для стиля милитари и спортивного направление - накладные карманы, кокетки и глубокие складки на спине, хлястики и погончики, в моде перепоясанная талия. Женские юбки становятся короче, чем в 1930 е годы, преобладают слегка расклешенные и заложенные складками модели.

В европейской женской моде 1940-х годов очень популярны элементы тирольско-баварского костюма и карибо-латинские и испанские мотивы. В моде рукава фонарики, характерные для тирольских и баварских платьев, тирольские шляпы, напоминающие охотничьи, андалузский горошек, маленькие жакеты болеро, миниатюрные шапочки, в стиле испанских тореадоров, баскские береты, тюрбаны как у кубинских работниц с плантаций сахарного тростника.

В 1940-м году советская мода сближается с европейской. Политики боролись за сферы влияния и делили между собой мир, отнимая территории у одних государств и, отдавая их другим, а мода , как ни странно, извлекала пользу из этого жестокого процесса, в очередной раз, доказывая, что она является частью глобального мирового процесса, и ей не нужны границы. Благодаря присоединению к СССР Западной Белоруссии, Западной Украины, входивших в состав Польши, возвращению Бессарабии, являющейся в тот момент частью Румынии, Выборга, являвшегося территорией Финляндии, стран Прибалтики, на советском пространстве произошло обновление и расширение такого понятия как мода.

Для СССР государства, в которых лёгкая промышленность была достаточно высоко развита, в области моды явились своеобразной струёй свежей крови, советские люди получили больший доступ к информации о модных мировых тенденциях. Во Львове, славящемся отличными портными и обувщиками, в Вильно, и особенно в Риге, которую в то время даже сравнивали с западноевропейскими городами, называя «маленьким Парижем», можно было свободно купить хорошую модную одежду . Рижанки всегда славились особой элегантностью. В Риге было немало модных салонов, издавались качественные журналы мод, информирующие о модных мировых тенденциях. В Прибалтику приезжали за хорошей обувью, бельем, мехами и французскими духами. Советские актрисы везли с гастролей модные вещи. Львов также был наполнен товарами. Оттуда привозили великолепные ткани, меха, драгоценности, кожаные сумки и обувь.

В этот период советские модницы шагали наравне с европейскими модами и носили подкладные плечи, сильно расклешенные вещи в талию, длиной чуть за колено, блузки с рукавами-фонариками, надетые с сарафанами, высокие шляпы в тирольско-боварском стиле, а в подражании стилю испанскому и латиноамериканскому – безумно популярные платья и блузки в горошек, береты и тюрбаны. Тюрбан настолько пришелся по вкусу советским женщинам, что те, кто не могли купить готовое изделие, просто-напросто подвязывали сложенную полоской косынку на особый манер, кончиками наверх, сооружая на темени крупный узел, таким образом, получалось нечто, имитирующее подобие вышеупомянутого головного убора. Также в моде разнообразные фетровые шляпы и шляпки с вуалями, миниатюрные кожаные или шелковые сумочки-конверты, в 40-е годы стали носить небольшие сумочки через плечо на длинном тонком ремешке.

В СССР в это время очень популярны оригинальные или стилизованные испанские и латиноамериканские песни в исполнении Клавдии Шульженко, Изабеллы Юрьевой, Петра Лещенко. И хотя песни в исполнении Петра Лещенко в Советском Союзе не звучали, так как бывший подданный Российской Империи после революции оказался на территории, отошедшей к Румынии, его пластинки окольными путями попадали на отечественные просторы, в основном из Бессарабии, с Западной Украины и Прибалтики, включенной в 1940 году в состав СССР.

В вечерней моде главенствовало романтическое направление. Для модных вечерних и нарядных платьев 40-х годов характерны слегка расклешенные юбки, декольте, плотно прилегающий лиф, или лиф с драпировкой, небольшие рукава фонарики. Чаще всего вечерние туалеты шились из креп-сатина, файдешина или плотного шелка, креп-жоржета, креп-марокена, бархата, панбархата и паншифона, отделывались кружевом и аппликациями из цветов, бисером. Очень распространены белые кружевные воротнички. Главным дополнением выходного туалета считалась горжетка из чернобурой лисы. Из украшений особенно популярны были бусы и крупные брошки.

В начале 1940-х годов очень модными становятся расширяющиеся книзу пальто из габардина с большими подкладными плечами, часто с рукавом реглан. Кроме того, популярны двубортные пальто и пальто приталенных силуэтов с поясом. Советские модели верхней одежды того периода соответствовали мировым модным тенденциям. Кроме габардина в СССР пальто шили из шерсти бостон, корда, коверкота и из самых распространенных тканей тех лет - фуле, драпа, драп-велюра, ратина, сукна и бобрика.

1940-е - это время обуви на платформе и танкетке. Женщины всего мира предпочитали носить подобную обувь. Очень модной моделью были туфли с открытыми носком и пяткой, на высоком каблуке, имеющие платформу под носочной частью. В СССР такой обуви практически не было, носить модную «платформу» могли лишь избранные, большинство платформ в те времена выстругивались кустарным способом из дерева, а затем на них набивались хлястики или союзки из ткани или обрезков кожи. Получалось что-то наподобие модной обуви. Одной из самых распространенных моделей женской обуви 1940 х годов в нашей стране были полуботинки со шнуровкой на небольшом каблучке и туфли лодочки.

Зимой модницы мечтали достать ботиночки, именуемые «румынкими», опять-таки на небольшом каблуке, со шнуровкой, но внутри на меху, а снаружи отделанные меховой оторочкой. Почему их называли «румынками» неизвестно, возможно, в 1940е годы, такая модель обуви пришла в советскую страну из присоединенной Бессарабии. Но, зачастую, и женщинам и мужчинам приходилось довольствоваться валенками, или популярными в это время бурками – теплыми высокими сапогами с голенищем из тонкого войлока и низом отделанным натуральной кожей.

Хорошая обувь была дефицитом, да и стоила недешево, поэтому на ногах у советских женщин часто можно было увидеть грубоватые модели, мало похожие на элегантные туфельки из журналов мод . Фильдеперсовые чулки со швом, фетиш 40-х годов, достать было очень трудно, а цены на эти чулки были просто нереальными. Чулки являлись таким дефицитом, и таким объектом мечтаний, что женщины рисовали на ногах карандашом шов и пятку, имитируя чулок на голой ноге. Правда, во время Второй мировой войны, такие проблемы были во многих Европейских странах. В СССР альтернативой вожделенным чулкам стали белые носочки. Девушка в платье с подкладными плечиками или рукавами-фонариками в белых носочках и лодочках на маленьком каблучке или босоножках – своеобразный символ эпохи 40-х.

Короткие, уложенные волнами волосы, столь популярные в 1930-е годы, в 1940-е постепенно выходят из моды , делать их самостоятельно было сложно, многие парикмахерские в этот период закрылись. Женщины стали отращивать волосы, потому что из длинных волос сделать прическу без посторонней помощи было проще. В мировой моде утвердились завивки из длинных волос, валики и укладки кольцами, выложенные надо лбом, а также всевозможные прически с косами. Самыми распространенными прическами военных лет у советских женщин были – валик надо лбом и пучок сзади, часто покрытый сеткой, или валик и подкрученные марсельскими щипцами или подколотые сзади волосы, а также, так называемые, бараночки из кос и корзиночка – две косички, у которых кончик одной закреплен за основание другой. Модными запахами 40-х годов, являлись всё те же «Красная Москва», «Ландыш серебристый» и «Кармен», а косметическая продукция ТЭЖЭ, неизменно пользовалась огромным спросом.

Журналы мод в СССР продолжали выпускать и в военные годы. Модную одежду сороковых годов можно было увидеть в «Журнале мод», «Моделях сезона», «Модах» и пр. Но, если говорить именно о моде, то эта грань присутствовала в жизни сравнительно небольшого круга людей, мода была доступна далеко не всем, да и проблема «модно или не модно» не очень-то волновала советских граждан. Большинство было озабоченно мыслями о том, чтобы достать хоть какую-то одежду, скопить денег на покупку насущных вещей. Быт был очень тяжелым и неустроенным. Если жители столицы и крупных городов, жили в условиях дефицита и преодолении трудностей, мало интересуясь модой, то для глубинки понятие моды было чем-то непонятным, далеким и малозначимым.

С середины 1930-х годов магазины в крупных городах стали более-менее наполняться товарами, но в мелких населенных пунктах изобилия по-прежнему не наблюдалось. Уровень товарного дефицита в различных местностях СССР сильно различался. Наименьшим дефицит был в Москве и Ленинграде, из союзных республик - в Прибалтике. Каждый населённый пункт СССР был отнесён к определенной «категории снабжения», а всего их существовало 4 (особая, первая, вторая и третья). Поток иногородних покупателей в Москву постоянно нарастал. У крупных универмагов вырастали огромные очереди.

В советской периодике 1930-х можно было прочитать статьи представителей розничной торговли, сетовавших на то, что покупатели в основном интересуются недорогой продукцией, а, например, шелковые платья, которые фабрики поставляют в магазины, им не по карману, а также рассказывающих о проблемах некачественного шитья на швейных предприятиях, из-за чего нередко приходилось отдавать полученные магазином вещи на доработку в кооперативные артели. Кроме того, из публикаций следовало, что продавцы самостоятельно заказывали партии одежды в кооперативах и лично договаривались о фасонах, заказываемых моделей.

С началом войны в СССР стали закрываться, магазины, модные ателье и другие учреждения, связанные с индустрией моды и красоты. Вскоре на территории СССР вновь была введена карточная система распределения товаров, обусловленная военным временем. Масштабы разрушений и бедствий были такими, что казалось, зарождающаяся советская мода больше не возродится. Война быстро наложила отпечаток на внешний облик людей. Сотни тысяч девушек и юношей, попавших со школьной скамьи на фронт, просто не успели узнать, что такое мода, им пришлось облачиться в военную форму. Многие оставшиеся в тылу женщины выполняли тяжелую и грязную работу вместо ушедших на фронт мужчин - рыли окопы, работали в госпиталях, тушили зажигалки на крышах домов. Вместо модной одежды в женскую жизнь вошли брюки, телогрейки и кирзовые сапоги.

На исходе войны, в 1944 году, советское правительство решило содействовать возрождению моделирования модной одежды в стране и открыло в Москве дом моделей на знаменитой еще с ХVIII века «улице моды» - Кузнецкий Мост, дом № 14. Начался новый важный этап в истории советской модной индустрии. Разрабатывать новые модели одежды для советских людей должны были лучшие художники-модельеры страны, а швейные фабрики собирались обязать производить продукцию не по собственному усмотрению, а только по лекалам самых успешных модельных образцов. Такое намерение было еще в конце 1930-х годов, но война помешала осуществить все это на практике в масштабах страны.

СССР намеревался продемонстрировать миру преимущества централизованной социалистической экономики. Было решено, что перспективное развитие моды должно быть связано с ансамблевым моделированием, предполагавшим создание единой концепции костюма. В те тяжелые военные годы, когда весь мир испытывал трудности в сфере легкой промышленности, идея ансамблевого моделирования была крайне странной, так как её реализация требовала значительных финансовых вложений. Государственный подход к развитию моды в стране открывал перед властью перспективу контролировать, во что одевается население, регулировать модные тенденции, противопоставляя советскую моду буржуазной. Перевод на мирные рельсы легкой промышленности страны, работавшей почти целиком на нужды армии, был неизбежен. Нужно было начинать осваивать выпуск швейными фабриками бытовых вещей.

Единая централизованная система моделирования одежды в СССР создавалась постепенно и прошла в своем развитии несколько основных периодов. На первом этапе, в 1944 – 1948 годах, функционировало лишь несколько региональных Домов моделей в крупнейших городах, среди которых ведущее место занимал Московский Дом моделей (МДМ). Кроме Москвы, в 40е годы Дома моделей были открыты в Киеве, Ленинграде, Минске и Риге. В конце войны у государства, ратовавшего за возрождение моделирования одежды, не было средств на моду. Поэтому Московский Дом моделей (МДМ) был обязан работать на принципах самоокупаемости. Планировалось, что швейники будут заказывать и оплачивать МДМ конструирование моделей модной одежды , внедряемых на фабриках. Но предприятия не хотели что-либо заказывать, им было выгодней пускать на поток допотопные модели собственного изготовления, сделанные по старым лекалам, тиражируя тем самым вышедшую из моды, некачественную продукцию. Ситуация усугублялась высоким спросом – любая более-менее дешевая и практичная одежда раскупалась мгновенно. Кроме швейных фабрик пошивом одежды занимались многочисленные артели, выпускавшие дешевую продукцию невысокого качества, которая из-за дефицита пользовалась неизменным спросом. Так что преимущества централизованной социалистической экономики перед капиталистической, были весьма сомнительны.

Московский дом моделей был обязан в инициативном порядке разрабатывать и предлагать швейникам новые модели одежды, работая себе в убыток. Поскольку моделирование оказалось убыточным, главным источником существования стали заказы структуры под названием Главособторг. МДМ не только разрабатывал новые модели модной одежды , но и шил их малыми партиями, которые затем успешно реализовывались через коммерческие магазины столицы и образцовые спецунивермаги, появившиеся в стране ещё в 1930е годы. Постановление о широком развертывании сети коммерческих продовольственных магазинов, промтоварных универмагов и ресторанов Главособторга было принято СНК СССР 18 марта 1944 года. Необходимость этой меры объяснялась заботой об улучшении снабжения советских трудящихся, а точнее, отдельных их представителей. В постановлении говорилось, что работники науки, техники, искусства, литературы, а также высший офицерский состав Красной армии располагают значительными денежными средствами, но при существующей системе нормированного снабжения не имеют возможности покупать высококачественные товары в нужном им ассортименте, а в открывавшихся коммерческих магазинах и образцовых универмагах они могли приобрести их в пределах норм отпуска в одни руки. В оборот выпускались также лимитные книжки, талонами которых можно было частично расплатиться в коммерческой сети.

Сегодня представляем наиболее известные фото десятилетия, в котором была самая кровопролитная война в XX веке — Вторая мировая война. В течение этой войны произошел геноцид евреев и 6 августа 1945 года первое боевое применение атомной бомбы в Хиросиме.

1 Гитлер в Париже, 1940.

Фотография сделанная в разгар Второй мировой войны, после того как немецкие войска взяли Париж. Этот снимок показывает Гитлера и его ближайшее окружение, осматривающих завоеванный город. Эта фотография считается одной из самых знаковых 1940-х годов и Второй мировой войны.

2 Последний еврей в Виннице, 1941.

Эта фотография смерти последнего еврея в Виннице, Украина, была найдена в альбоме немецкого солдата. Название изображения было указано на обратной стороне фотографии, и передает то, что произошло в Виннице: все 28 000 евреев, живущих там были убиты.

3 Варшавское Гетто, 1943.

Снимок 1943 года, один из самых известных во Второй мировой войне, он отражает ужас, который сеяли нацисты среди евреев. Изображение показывает выселение Варшавского гетто, который был домом для тысяч евреев. Самой запоминающейся частью снимка является испуганный мальчик на переднем плане с поднятыми руками.

4 День-Д, 1944.

Фотографию сделал Роберт Капа, она изображает кровавый хаос Второй мировой войны во время высадки союзников в Нормандии. Жуткое, размытое изображение, но это только добавляет ощущение ужаса этого момента.

5 День окончания Второй мировой войны, 1945.

Это уникальное фото изображает ликование и облегчение по всей Америке, когда было объявлено окончание Второй мировой войны. Вопреки распространенному мнению, двое на снимке не влюбленные; солдат был так рад, что целовал всех попадающихся женщин на Таймс-сквер — это медсестра была лишь одна из них.

6 Поднятие флага над Рейхстагом, 1945.

Советские солдаты устанавливающие Знамя Победы на здании немецкого Рейстага. Снимок сделан Евгением Халдеем 2 мая 1945 года. Этот снимок считается наиболее популярным и узнаваемым образом войны.

7 Поднятие флага на Иводзиме, 1945.

Снимок получивший Пулитцеровскую премию. Фото сделанное Джо Розенталем показывает американских морских пехотинцев, патриотически поднимающих флаг на вершине горы во время битвы за Иводзиму в конце Второй мировой войны. Половина солдат, изображенных на картинке погибнет в бою.

8 Атомная бомба над Хиросимой, 1945.

Фото изображает взрыв атомной бомбы 6 августа 1945 года в Хиросиме, Япония. Это был второй взрыв атомной бомбы за всю историю и первое боевое применение атомного оружия. Грибовидное облако на фото показывает примерную сферу разрушений: 150000 человек были убиты или ранены.

9 Первый компьютер, 1946.

Снимок первого компьютера в феврале 1946 года, устройство было ламповым и состояло из 18000 ламп, множества проводов и потребляло 170000 ватт мощности и занимало комнату в 140 квадратных метров и весил 27 тонн.

10 Dali Atomicus, 1948.

Это сюрреалистическое изображение было сделано Филиппом Халсманом как дань уважения как к новой атомной эре и сюрреалистическому шедевру Сальвадора Дали «Leda Atomica». Странная фотография была сочетанием прыгающих людей, вылитой воды брошенных кошек и предметов. На съемки потребовалось шесть часов, 28 прыжков и несколько помощников бросающих вещи в кадр.