Хочу знать куда уходит любовь. Супружеские отношения: куда ушла любовь? Другой уровень любви

Моя основная мысль любовь — либо трансформируется , а трансформироваться она может во что-то похожее на ненависть, либо происходит отчуждение . Если возникло отчуждение, это может быть ремонтнопригодной ситуацией, если отчуждение не тянулось десятилетиями.

У меня консультирование идет волнами — сейчас у меня волна мужчин ходит. Мужчины с разными запросами, с разными сюжетами ходят размышлять про семью, и им важно, чтобы психолог была женщиной, чтобы поговорить со всем женским полом в моем лице. И иногда действительно с людьми случаются вещи, когда человек меняется кардинально, сам того не желая, не понимая, почему. Да, это может быть несовместимо с продолжением семейного союза,но это большая редкость. Обычно это какая-то травматика.

Когда ребенок идет в школу, мы думаем, что сразу будет все волшебно: пятерки, красивые тетради, грамоты, — это и есть учеба. А, на самом деле, учеба может быть очень разная. Если у вас ребенок носит грамоты, благодарности и красивые тетрадки, то вам крупно повезло. Это нетипично, это не норма, — это исключение. Но он учится, он ходит, ему что-то труднее, что-то легче. Сегодня у него математика запала, завтра она стала посильнее. Это я сравниваю семейный организм, который проходит через какие-то этапы развития и обучения, с ребенком, который учится не на одни пятерки.

Часть вопросов о том, куда девается любовь, очень сильно связана с перфекционистскими представлениями о том, что такое вообще семейная жизнь .

Но это совершенно не перфектно. Это не похоже на перфектную любовь, которая бывает в период ухаживаний в первые полгода жизни, но это она и есть. Просто это трудный кусок этой же любви. Другое дело, что к той самой любви, которая в начале отношений предположительно есть, а потом с ней что-то случается, нужно как-то внимательно очень относиться. Мы часто за всякими хлопотами, заботами с детьми, с домом, с бытом, с деньгами теряем внимание к нашим отношениям личным, к отношениям взрослых, которые определяют жизнь семьи.

Еще очень мешают представления о том, что любовь должна продолжаться самотеком. Она должна быть
а) перфектной, прекрасной, чтобы можно было кино снимать с вашего сюжета, и
б) все должно происходить само собой.

Один и тот же механизм: в начале отношений все происходит само собой и достаточно красиво для того, чтобы люди захотели быть вместе, быть семьей, а потом бывает очень по-разному. А потом импринтинг (от глагола to print – запечатлять) связан с первым периодом отношений. И, с одной стороны, в этом большая правда, потому что это прообраз хорошей семьи. Это эскиз дома, мечта о доме, а пока он построится — сколько всего пройдет.

Брак – это обоюдная работа . И не только работа хозяйственная, не только работа по воспитанию детей, но и работа по жизни вместе с человеком не перфектным, меняющимся, с человеком, переживающим кризисы. И это – в обе стороны. И мы такие люди тоже, не только наши партнеры, супруги. Есть вероятность, что это брак не с тем человеком, но она минимальна. Обычно те браки, которые совершены не с тем человеком, очень быстро распадаются. Эти браки длятся два-три года — и все, лопаются.

Если беременную первым ребенком женщину попросить записать, что это будет за младенец, и что будут за первые с ним годы, и она это запишет, а потом прочитает, спустя год, она очень удивится, что это была она, и она так думала. Представления идеалистические, очень правильные, но не имеющие отношения к тому, с чем ей придется столкнуться конкретно. Хорошо, если у вас это понимание есть. И хорошо, если это понимание связано с реальными, конкретными «носками» и другими претыканиями, т.е. когда это понятно на уровне практики.

Родитель : А может так быть, что любили реально, а потом в браке выросли, изменились, и у них появились другие потребности? И любовь, наверное, пропадает. В результате, ты любишь человека как своего близкого. Уже хочется чувствовать снова какие-то яркие эмоции, и, может быть, даже есть смысл людям расстаться, чтобы это снова пережить.

Екатерина : И потом опять. Может быть, и стоит, но надо понимать, что в любом браке период этих ярких эмоций редко длится более полутора-двух лет, а бывает, что и сильно меньше. Это то, что называют стадией влюбленности. Очень редки браки, когда огонек любви горит все время.

Считается, что середина пути самая сложная – когда еще до финиша далеко, и есть ощущение, что можно вернуться, что есть другие варианты. Есть определенные трудности именно середины, и это длинная середина периода совместной жизни.

Сейчас основанием для брака является любов ь: они полюбили друг друга и поженились. Потом любовь прошла – зачем им уже быть вместе? Может быть, это прозвучит как-то странно, но любовь, которая понимается, как романтическое влечение, т.е. с горением, с чувством, с эмоциями, — это очень ненадежное основание для долговременного союза. Можно ли применить такой подход к детям – я с ребенком вместе, пока я его люблю, а потом, как только любовь уходит, надо расставаться? Если бы люди так поступали с детско-родительскими отношениями, сколько бы детей осталось со своими родителями? Ведь очень часто с ребенком невероятно трудно, и это не эпизод, а длинный кусок жизни: период непослушания, период плохой обучаемости, подростковый период. Однако же мы с детьми остаемся.

Влюбленность, острая романтическая любовь, которая присутствует постоянно: ты встаешь, с любовью, засыпаешь с любовью, сны видишь про это, — наверняка, такой период был, и даже неоднократно, а может быть, и сейчас есть в жизни, — это очень хорошее состояние, но оно переходное. Оно нужно для того, чтобы люди сплавились, чтобы люди могли быть вместе. Оно неможет быть все время. Влюбленность присутствует периодически, даже в очень проблемном браке просверкивает, проблескивает, но она не бывает постоянно. Должны быть и другие виды топлива. Если кроме этой самой влюбленности люди ничего для себя не открыли – никакого топлива, никакой пищи – конечно, очень сложно. Постоянно держать себя в этом градусе сложно. И очень грустно смотреть на человека, который в тридцать-сорок лет гонится за влюбленностью, игнорируя первую седину, морщины, что-то еще, потому что только состояние влюбленности дает человеку ощущение, что он жив. Он не умеет по-другому чувствовать себя живым.

У мужчин идея расстаться и начать заново встречается чаще, чем у женщин. Влюбленность, брак, прекрасная женщина, чувства, внимание, ощущение нужности. Потом родились дети или возникла обыденность, чувства угасли, у мужчины ощущение, что он брошен, и он постепенно уходит в новые отношения. И опять примерно все то же самое. Возможно,удается растянуть, или он детей не заводит, или сразу приглашает няню, — но потом все опять повторяется. И третий брак. И это – мужской поиск ощущения, что любят именно его.

Родитель: Не связано ли это с интимной составляющей – что вначале это все свежо, ново, красиво, особенно, если это для мужчин более характерно, а потом приедается?

Екатерина: Это один из мифов о браке. Если чувство влюбленности притупляется, т.е. проявление чувств может увядать, то интимная составляющая может становиться все более сильной. Это отчасти показатель отношений.

Состояние интимной сферы отношений – это лакмусовая бумажка состояния брака, хотя я и не сторонник того, что это главное в семье.

Это такая область, где нужно подстраиваться, договариваться, доверять, уступать, идти на поводу – очень сложно реализуемая область договора. И если люди тут могут договориться, то они, возможно, могут договориться и в другом. Поэтому то, что вы озвучили, — это, скорее, миф о браке, потому что в человеческих отношениях важна не только физическая сторона. И в зрелом браке возможны разные открытия в этой области.

И еще надо понимать, что рождение детей дестабилизирует все, в том числе и интимную сферу. И людям приходится передоговариваться. Была пара – была договоренность. Потом в эту пару включился один, потом еще один, потом еще кто-то – и получилась вообще другая конфигурация. Вообще пока в новом виде не заработает организм семейный, могут пройти годы. И может быть серьезный сбой.

Коммуникативный конфликт, коммуникативный диссонанс.

Бывает, что люди живут вместе, являются семьей, а разговаривать не могут. Сумма маленьких недопониманий, погрешностей, сумма недовольств и дестабилизированные интимные отношения, обиды приводят к тому, что слова перестают восприниматься нормально. Если даже раньше они воспринимались нормально, то при таких обстоятельствах они перестают восприниматься адекватно. Вы говорите: «Пойди, помой посуду», — а он говорит: «Вечно ты меняупрекаешь и заставляешь». Вы говорите одно, ничего не имея в виду, а вам отвечают другое – и наоборот.

Надо заметить, что очень часто супруги не считают нужным как-то решать проблемы внутрисемейные и сложные ситуации, ожидая, что все произойдет и разрешится само собой, что именно так должно быть в счастливом браке. Есть мысль, что люди должны друг друга понимать, причем, с каждым годом делать это все лучше и лучше, и это должно происходить само собой.

Сравните: вы отдали ребенка учить английскому в большую группу к не очень опытному педагогу – он у вас будет знать английский сам собой? Понятно, что тут нужна помощь. Или: машина сильно загрязнилась, поскольку на улице слякоть и грязь – значит, ее нужно отвезти на мойку. Для того чтобы жизнь была на определенном устраивающем вас уровне, нужны определенные усилия. И это прекрасно понимают все, пока это не касается супружеских отношений – тут все должно быть само собой, потому что у вас любовь. А если не само собой, значит, любви нет.

Усилие, направленное на отношения, невозможно, неестественно, потому что вроде бы это свидетельство отсутствия любви. И это – действие романтического представления о любви и браке. Тут вроде бы не должна работать обычная логика, а должна работать сказочная. Обычно мы понимаем причину и следствие, вложение сил и результат: машина сильно загрязнена – она нуждается в мойке, ребенок плохо знает английский – ему нужно помочь. При романтическом представлении о браке должна работать сказочная логика: перо жар-птицы, Емеля и щука, и т.п.

Откуда это берется, непонятно, но оно должно так быть. Мы силы не вкладываем, а накапливается та самая нормальная погрешность. Вы, например, уехали на месяц на дачу, приехали домой, а на полу – пыль. То же самое – если вы ничего не делаете, накапливается недопонимание нормальным самотеком в большинстве браков. И потихонечку, капля за каплей, может возникать коммуникативный диссонанс, если нет общения — ежедневного разговора, ежедневного взаимодействия на том уровне, на котором это вам нужно.

Для кого-то это разговоры, для кого-то это сидение рядом, для кого-то это вкусная еда, — это могут быть разные проявления, но это общение. Если этого нет, то накапливается диссонанс, и дальше может возникнуть двухуровневая коммуникация.

Двухуровневая коммуникация – это когда слова в семье перестают значить то, что они значат. Предположим, есть такой текст: «Позвони моей маме», — тогда подтекст будет: «Ты не заботишься о родителях», «Ты не любишь мою маму», и т.д. И если текст может быть положительным или нейтральным, то подтекст всегда отрицательный. И в дисфункциональных семьях наблюдается большое количество двухуровневых коммуникаций, и это приводит к еще большему уменьшению общения. Уже ничего нельзя сказать просто так. Вы, скажем, ничего не имели в виду, может быть, раскаиваетесь и хотите двигаться в другую сторону и просто просите: «Подними, пожалуйста, бумажку с пола», — и можете получить абсолютно ассиметричный ответ. Человек, который производит двухуровневую коммуникацию, часто даже не в курсе, что он это делает.

Родитель: А если это осознать, то как скоро ждать изменений?

Екатерина: Вопрос головного знания и вопрос применения в жизни – это очень разные вещи. Мало знать правило – его нужно уметь применять, а это приходит с опытом.

Выход из ловушки двухуровневой коммуникации затруднен тем, что неспроста текст перекочевал в подтекст. И это сообщение никуда не денешь – это реально то, что вы хотите сказать, но не можете, не имеете способа; почему-то это все стало нельзя или вы думаете, что стало нельзя. И вопрос – как это все оказалось на одном этаже.

Двухуровневая коммуникация порождает конфликты. Банальный пример невербальной двухуровневой коммуникации: муж не помыл пол на кухне, а жена ему в близости отказывает (и таких примеров полно). Вроде бы о разном, но это абсолютно связанные вещи. И муж не понимает, в чем дело, и думает, что она его не любит, и от этого еще меньше хочет мыть пол и выносить мусор.

Нужно было бы сформулировать свои сложные чувства, сказать: «Мне очень неприятно, когда я прошу помыть полы, а этого не происходит. И мне так неприятно, что я ничего не хочу». И вопрос в том, почему вы не можете говорить, или почему не может говорить муж. Говорить нужно.

Бывают ситуации, когда изменить взгляды партнера на что-то или какие-то его привязанности невозможно, и нужно принять его выбор. И здесь важен момент принятия. Если вы, зная, что его взгляды не изменятся, внутри себя производите бурчание, это может привести к двухуровневой коммуникации. Например, муж любит хоккей, а вы любите романы. У обоих это нельзя поменять, и нельзя этим поменяться, но при этом есть уважение к особенностям, к выбору другого.

Я — сообщение

Я — сообщение от ты-сообщения полезно различать, в супружеских отношениях больше, чем в детско-родительских. Пока ребенок маленький, эта практика вообще не очень работает с детьми. А в отношениях партнерских, в отношениях на равных, это очень полезно отличать.

Мы с вами – плоды авторитарной педагогической системы. И в семьях очень часто тоже это процветало. И многие из нас, если себя не контролировать, сыплют ты-сообщениями: ты сделал все не так, ты неправильно думаешь, ты ошибся. И это нельзя наигрывать, потому что тогда это будет двухуровневая коммуникация: с одной стороны я-сообщение, а с другой – куча гнева. Это должно идти изнутри. Это подход.

Статья подготовлена по материал живой встречи с Екатериной Бурмистровой

Куда уходит любовь, почему и зачем .

Свадьба. Молодые счастливо смотрят друг на друга влюблёнными глазами. Крики “Горько!”. Море гостей, подарков, все желают счастья и любви…

Проходит год, полтора. Нет влюблённого взгляда, два почти чужих человека не хотят даже общаться, и не могут понять, как вообще случилось, что они вместе.

Для молодых людей важно понимать, что семейная жизнь совершенно отличается от периода встреч и ухаживаний. По сути два разных человека, каждый со своим характером, привычками и ритмом жизни, начинают жить вместе, с одним бытом, общими финансами и семейными обязанностями.

Не начинайте семейную жизнь с установки именно своих правил . Постарайтесь распределить семейные обязанности вместе. Конечно же, это не значит, что только жена должна делать всю работу по дому, учитесь делать всё вдвоём, готовить ужин, прибираться в квартире, ходить за покупками. Давайте друг другу право выбора.

Поэтому прежде чем сказать плохое слово, либо же совершить обидный поступок, подумайте, вы бы хотели, чтобы с вами так поступили? Конечно же нет. Поэтому периодически ставьте себя на место любимого человека, постарайтесь мыслить также.

Поддерживайте друг друга . Интересуйтесь успехами в работе, учёбе. Советуйтесь, переживайте, сочувствуйте…

Куда же уходит любовь

Никуда она не уходит, просто нужно постоянно поддерживать этот “огонь”.

Немаловажную роль играют интимные отношения. Удивляйте друг друга, экспериментируйте, придумывайте что-то “новенькое”. Ваш партнёр (партнёрша) это всегда оценит. Новшества в интимной жизни внесут новую изюминку в ваших отношениях.

Проводите больше времени вместе . Не нужно все выходные валяться на диване. Путешествуйте, развлекайтесь, выезжайте на природу. Не нужно проводить время скучно и серо.

Живите на полную! Любите! И тогда любовь никуда не уйдёт!

psyh - olog . r u

Предлагаем вниманию читателей один из рассказов новой книги рассказов Мирослава (Мирона) Бакулина «Зубы грешников», вышедшей в , и просим молитв об авторе.

От размышлений я сделался как бы хрустальным, боялся всего твердого, увяз в сомнениях и нерешительности. Я все думал над вопросом: «Куда уходит любовь?» Так и спросил у таксиста, который подвозил меня домой: «Куда уходит любовь?» Он не удивился - привык, что приходится подвозить сумасшедших. Терпок и суров дух нашего народа: любит с приподвыпертом, жалеет размашисто, ненавидит глубоко.

Если взять из человека все вены и артерии и вытянуть их в одну сторону, то получится маленькая, но очень длинная река крови. Куда она течет? - начал он свою неторопливую мысль. И после паузы продолжил:

Дядя мой в войну служил на Северном флоте, топил немецкие подлодки. И что характерно, заметил, что в это время стали размножаться белые медведи, тюлени, рыба и птицы. Живности стало очень много. И дядя имел теорию, что душа одного человека равновелика четырем душам медведей или сотне птиц, или стае рыб. На войне людей убивают, а планета, она живая. И вот планета Земля компенсирует утраты человечества появлением тысяч животных и прочих микроорганизмов. То же и с любовью. Людей становится больше, а любовь, по всей видимости, тоже по объему штука постоянная. Народу больше - любви меньше.

А по времени?

Что по времени?

Ну, по времени любовь тоже как-то измеряется?

Да я к этому-то и веду. Вот, к примеру, баб больше, чем мужиков. Поэтому и существуют . То есть вот этой бабе вообще никогда замуж и выходить-то нельзя было. Характер, к примеру, противный или занудный. А Господь ей дал в юности красивое лицо. Она подцепила паренька, женила на себе, родился у нее сынок. Потом, конечно, разбежались. Но успели лет пять прожить. Мужик потом нашел себе хорошую жену, и так ему хорошо с ней, что он о старом браке и вспоминать не хочет. «Только теперь, - говорит, - я и зажил по-настоящему». Эти пять лет и есть тот минимум любви, который Бог отвел прежней жене. И эта любовь, и этот брак для нее останется в вечности. Все-таки хоть сколько то, да любили, сколько-то была счастлива. Надо быть за это благодарной. Вот у меня товарищ помер. Жена посчитала, что прожили вместе восемнадцать лет. «У меня, - говорит эта женщина, - все же было восемнадцать лет счастья. Это со мной навсегда».

А куда все-таки любовь-то уходит?

Она не уходит, она - связь. Все, кто должен научиться чему-то друг от друга, связаны любовью. И таким образом связана вся человеческая природа. Единый общечеловеческий организм, который, как одна мировая сеть, связан-перевязан. Где-то связь прочная, а где-то рвется. Где-то порвалась, а где-то новая возникла. Господь же хочет всех спасти, поэтому пытается всех нас любовью увязать.

Значит, чтобы получить дар любви, надо хотеть узнать что-то новое?

Конечно. и есть новизна. Когда человек влюблен, весь мир для него нов.

А разве можно быть готовым к новизне?

Можно быть открытым к новизне, это и есть жажда жизни. А отсутствие любви - это самая страшная тоска. А ты не тоскуй, ты всматривайся. Много увидишь интересного. Особенно в бабах. Я вот целый день мотаюсь на колесах, много чего вижу. Бабы - они интересные.

И он весело подмигнул мне.

«Надо поверить, что я не имею любви и принять это просто как факт. Люди не могут этого принять. Им очень страшно стоять в нищете перед Богом. Им очень хочется чем-то перед Богом погордиться».

В середине октября в Москве прошел VIII Общецерковный съезд по социальному служению. На секции сестер милосердия, прошедшей, по мнению многих сестер, необычайно живо и насыщенно, множество окликов вызвал доклад иерея Константина Корепанова из Екатеринбурга.

Батюшка, опять же по отзывам опытных в деле сестер, высказал мнения, которые нечасто высказываются с трибун. А именно: не умеем мы любить, хоть и христиане. И нечего гордиться своим служением, а надо все время просить эту любовь у Бога, а себя не бояться сознавать нищим. Тогда и выгорания не будет.

Дайте мне кого-нибудь полюбить

«Меня попросили приехать на ваш съезд, вырвали как морковку из грядки. Мне всегда очень тяжело выступать перед подобной аудиторией, потому что здесь труженики, которые находятся на самом острие трудностей миссионерского, христианского служения.

Я не знаю, есть от этого польза или нет, когда я говорю о том, какие проблемы существуют в сестринском служении. Я знаю об этом не понаслышке. Люди приходят и рассказывают это. Конечно, это в какой-то степени теория, но теория, выросшая из наблюдений, в том числе из исповедальных наблюдений за жизнью сестер.

В Евангелие, и вообще в христианстве есть такая странная, не всем осознаваемая антиномия. Любви у нас нет. По определению ни в одном человеке нет любви. В то же время она у нас есть.

С одной стороны, любовь – это цель, к которой мы должны стремиться. Некая совокупность совершенства. С точки зрения преподобного Иоанна Лествичника, высшая ступень восхождения человека к Богу, полнота богообщения. В этом смысле у нас ее нет.

С другой стороны, все Евангелие говорит нам о том, что мы должны все, что делаем, делать с любовью. И вот человек, даже если читает Лествицу, мало ее понимает. Может, вообще не понимает. А Евангелие человек все-таки читает. На основании этих евангельских свидетельств он чувствует, что надо делать и то, и другое, и третье с любовью. Нужно любить.

Но слыша постоянно этот призыв евангельский о том, что человек должен любить, в нем возникает заблуждение, будто бы любовь у него уже есть.

Будто бы он ее имеет, но надо только найти способ, куда бы эту любовь приложить, кого бы полюбить. Именно с таким мотивом, с такой идеей человек приходит в сестричество. Он теребит батюшку или еще кого-нибудь, говорит: «Дайте мне, я хочу кого-нибудь полюбить. Я хочу исполнить христианское служение.

Кто нуждается у нас в помощи? Покажите мне, кто нуждается. Я хочу ему помочь. Христианин – это тот, кто служит. Я хочу послужить. Я хочу что-то сделать для людей, которые меня окружают. Мне надоело стоять на службе и молиться, без толку тратить лучшие годы своей жизни. Дайте мне кого-нибудь полюбить».

Действительно, когда кто-то подарил подарки на Рождество и видит улыбку на лице человека, видит радость в его глазах, потому что его вообще никто не замечал в последние 15 лет жизни, а тут ему целый подарок подарили, - конечно, такой даритель подарков счастлив. Человек понимает, как здорово любить других людей, как это трогательно, замечательно. Вот настоящая христианская жизнь. Пойду и буду делать.

Между тем, именно на этот аспект служения указывает то место в Великом каноне Андрея Критского, где автор сравнивает две христианские добродетели с двумя женами патриарха Иакова. Он говорит, что как у патриарха было две жены, так у человека могут быть две добродетели. Одна добродетель связана со служением. Другая добродетель связана с созерцанием, молитвой.

Андрей Критский говорит, что первая добродетель легче и плоды от нее видны сразу, а вторая добродетель очень трудная, и плодов бог весть, дождешься или нет. Человек, который думает, что он способен любить и чувствовать пыл своего сердца, кипение своей души, желание послужить ради Христа ближнему, ищет служение, и разумеется, находит. Сейчас это сделать несложно. Это нормальная реакция человека на услышанное в Евангелие слово о любви.

Но это хоть и нормальная реакция, но он сам себя еще не знает. Он думает, что вот эта самая любовь у него есть.

Не могу больше

Получается, человек проходит некоторый этап своей жизни, вот так, в служении, в горении, он испытывает разочарование от того, что любви он в себе уже не чувствует. Хорошо, если у него найдется опытных духовник, который объяснит ему, что с ним произошло, что с ним происходит сейчас.

А если такого духовника нет, тогда он начинает обвинять в том, что у него не хватило любви других людей, или обвинять обстоятельства жизни. И вот тогда из правильного ощущения собственной пустоты человек попадает в духовную западню. Он неправильно ставит диагноз своему состоянию и называет это выгоранием или еще как-нибудь.

На самом деле это всего лишь свидетельство о том, что все духовные свойства нашей души, в том числе любовь, - исчерпаемы. Предельность человеческих возможностей показывает то, что у нас больше нет сил любить. Мы дошли до предела нашего собственного человеческого естества.

У кого-то такой темперамент, что он способен обнять много людей. У кого-то такой темперамент, что он даже жену обнять не может. Для него это подвиг. Темперамент у каждого разный.

У людей, которые откликаются на служение другому, сердце естественным образом раскрыто на встречу другому человеку. Они раскрываются, раскрываются и доходят до истощения своих человеческих сил. Все их человеческое закончилось. Больше они раскрываться не могут.

Их талант, дар человеческой природы, только человеческого естества закончился. Вот и все, что они получили.

Но это благо. И очень важно иметь духовника, который скажет и объяснит, что с человеком произошло.

Научиться просить Бога о помощи не так то просто

Такое разочарование и выгорание и показывают, что мы надеялись только на себя. Мы привыкли жить так. Привыкли любить, привыкли давать, привыкли быть щедрыми - по своему естеству. И когда мы обретаем некий евангельский, как нам представляется, путь, мы думаем, что так и дальше все пойдет хорошо и благостно.

Но ничего подобного.

На евангельском пути очень быстро обнаруживаеся, что наши естественные силы конечны. И нужна помощь Божия. А мы-то верили, что можем любить и сил наших хватит, именно наших сил.

Конечно, мы немного молились, мы исполняли молитвенное правило. Мы когда-то о чем-то просили. Но все это бесконечно далеко от того, что требуется для человека, который возлагает упование на Бога.

Понятно, что некоторую способность любви человеческое сердце уже имеет. Во-первых, потому что человек создан по образу и подобию Божьему. Поэтому свет, просвещающий каждого человека, просвещает и наше сердце. В ком-то больше, в ком-то меньше.

Этот свет любви Божьей есть в каждом человеке. Кто-то любит маму, кто-то кошку, кто-то друзей, кто-то жену, семью. Это все проявление того же самого света, который просвещает каждого человека, приходящего в мир.

И между, например, прекрасным семьянином, который возится со своими детьми, и тем, кто, может, неудачный семьянин и идет реализовывать свою любовь в служении немощным людям, перед Богом между ними разницы нет. И тот, и другой пытаются согреть других только естественными дарами своего собственного сердца.

Но и у тех, и у других рано или поздно эти естественные источники любви и сил кончатся.

И отец, любящий свое семейство, однажды встанет перед страшным выбором, что больше у него нет сил терпеть этих детей, а отпустить их, как отпустил евангельский отец в страну далече, тоже сил нет.

Доверить своих детей Богу он не может. Ждать он не может. Он исчерпал свой ресурс.

Так или иначе, все человеческие усилия исчерпаемы. Человек может любить в силу сложившихся условий воспитания. Что-то он читал, какие-то книги побуждали его к тому, чтобы любить. Какие-то люди, встреченные им на пути, показали ему, как любить. Родители, которые действительно научили человека любить. Гордиться тут нечем. Есть люди, у которых были замечательные родители, дали всю любовь, которую можно.

Есть люди, которые не видели любви вообще ни от кого в своей жизни. Чего же ждать от них великого служения любви.

Тем не менее мы, встав на путь служения ближнему, даже не отдаем себе отчет, насколько мы этим выбором обязаны предыдущим поколениями или прочитанным книгам, или просто родительской, отцовской или материнской любви. Или друзьям, которые были к нам снисходительны, или школе, в которой мы учились.

Это просто плод нашей жизни, а может, даже предыдущих поколений. Ничего высокого или великого в этом нет. Поскольку это человеческое, это тоже закончится.

Все мы немного крещенные

Потому что по-настоящему крещеных людей я в своей жизни почти не видел. Но столько лет прошло от момента, когда мы покрестились, до момента, когда мы сказали Богу: «Что ты от меня хочешь? Скажи мне, что сделать, и я сделаю».

Между таинством крещения и нашим желанием послужить Богу, прошло очень много времени. Неважно, но оно прошло. Мы долго шли от того, чтобы реализовать то самое крещение, которое в нас заложено. Что такое крещение? Крещение – это погружение в смерть Христову.

Искусство любить – это искусство умирать. По-другому любовь человеческому сердцу не дается.

Почему человек останавливается

Когда человек встает на путь служения людям, нуждающимся в его служении, он встает перед необходимостью умаляться, его социальная, личная, семейная, всякая жизнь умаляется, истощается. Его в этом не остается. Он весь отдает себя людям.

Человек останавливается, потому что он не готов, потому что ему жалко себя, потому что трудно, потому что нарастают страсти, потому что нет доверия к Богу, что это необходимо делать.

Человек не хочет делать то, что сделал Христос для людей. Он встает перед тайной распятого Христа, замирает с трепетом. Он должен замереть, если он крещеный человек, и сказать: «Господи, научи меня так любить людей». Пока это из сердца не скажется и потом не будет реализовываться в маленьких подвигах собственной жизни, человек еще очень далек от той любви, к которой призывает Христос, от той любви, которую дает Христос, от того таинства крещения, которое вы все крестились.

Поэтому я и говорю, что все мы немного крещеные. Мы на небольшой подвиг способны, на большой нет.

Любовь как система

Есть проявления любви, которые можно назвать спорадическими. То есть они от случая к случаю. Есть проявления любви, которые постоянные, системные. Для воспитания человека гораздо важнее не случайные проявления любви, а именно системные, когда мы некоторые проявления любви так, как мы сами себя ощущаем, делаем постоянно, системно.

Вот человек увидел старушку, божий одуванчик. Она не может через дорогу перейти. Ну как не помочь. Такая трогательная старушенция.

Он волевым движением руки останавливает машины и переводит старушку через дорогу. Сделал доброе дело. Но он его сделал и дальше пошел жить своей жизнью. А если он возьмет за правило всех старушек всегда переводить через дорогу, он сразу увидит, как трудно это сделать, как тяжело, как у него не получается, как много у него… да я тороплюсь, в конце концов.

У меня время, командировка, встреча. Я не могу сейчас тратить время на то, чтобы перевести эту старушку. Да и вообще, она неприятно одета, и воняет от нее. Не хочу я ее переводить. Она еще и матерится. И много чего другого узнает человек о том, что такое перевести всего лишь какого-то человека через дорогу.

Именно системные проявления любви ставят человека перед осознанием ограниченности собственных возможностей любви.

В том числе познание своего греха. То есть той части своей души, которая не служит любви, которая зациклена на самом себе, которая посвящена удовлетворению собственных хотелок, желаний, амбиций, а иногда просто собственных страхов.

Греховная часть души – это то, что любит покой для себя. Это правда. Ее нужно знать. С этого, может быть, очень много начинается.

Не все в нас отдано Богу, не все заполнено духом. Мы не отвергаемся от себя, как требует это Евангелие. А раз не отвергаемся от себя, не ненавидим себя, не можем отдать Богу всего себя, поэтому и не можем иметь ту любовь, которую дает Бог верующим в него.

Мы не можем отвергнуть себя, стало быть не можем взять крест и идти за ним. Ведь как устроено наше бытие? Или лучше сказать, Кем устроено наше бытие? Маленькая ремарка. Простите, за высокие сравнения. Но это неизбежно, когда мы серьезно говорим о любви.

Этот мир, в котором мы живем, в котором мы призваны жить, он создан Богом, которого мы именуем Святая Троица. Три Лица, три Ипостаси. Отец, Сын и Святой Дух. Каждое из этих Лиц все свое божественное бытие отдает другим Лицам Святой Троицы, себе не оставляя ничего. Но ведь и каждый человек сотворен для всех других людей.

Мы всегда что-то утаиваем для себя

Грех разрушил это правильное мироощущение и миропонимание. Грех именно того и добился, что мы теперь жалеем себя и никак не можем без благодатной помощи отдать себя кому-нибудь другому. я уж не говорю о служении немощным, просто жене, мужу, детям, матери. Мы не можем отдать себя без остатка.

Мы всегда что-то утаиваем для себя. Даже от очень дорогого человека. Это и есть проявление греха. Нужно сознавать, что это в нас есть, потому что это приведет нас к покаянию. А покаяние изменит все, что есть в нашей жизни.

В Первом послании апостола Павла к Коринфянам, знаменитой 13 главе говорится: Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине: все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает.

Но что получается? Любовь долготерпит. Это значит, что терпение мое не может кончится. А если оно кончилось? Значит, не люблю. Я только делаю вид, что люблю. Я принимаю все прелести любви и не принимаю ее подлинности. Если бы я любил, я бы терпел. Не терплю, значит, не люблю.

Мы, конечно, найдем оправдание. Ну как? Невозможно же это терпеть. Сколько можно? Я сколько ни прихожу, она меня все материт и материт. И обзывает, и ругает. Сколько можно терпеть?

А может, Бог повелел ей обзывать тебя, чтобы ты понял, что никого ты не любишь. Смирилась и покаялась.

Измени сердце свое, принеси Богу покаяние, и он изменит сердце этой женщины, и она будет тебя благословлять, а не проклинать.

Но ты уже смиришься и поймешь, что вовсе ты никакая ни любвеобильная женщина, а обыкновенная несчастная, очень гордая, своенравная.

Подумаешь, не можешь вынести, как тебя матерят. Твоего Бога ругали больше, но он же Бог. И грехов у него не было. Не стоит ли потерпеть? Когда Давида, просто человека злословил некий гадкий человечишка, у него были воины, чтобы его защитить. Он сказал, что если Бог повелел этому человеку злословить его, кто может запретить? Кто из нас относится к ругани человека, к обзыванию и нелюбви человека с таким отношением.

Так где же наша любовь? Это только самомнение, будто бы мы любим. А на самом деле его нет. Если бы оно было, мы могли бы терпеть. Мы могли бы со смирением принимать любое поношение, потому что любим.

Или слова: не превозносится, не гордится. Мы не превозносимся? Превозношение – это судно выносить или перевязки делать, смазывать пролежни? Какая тут гордыня, какое тут превозношение?

А над сестрами своими, которые не трудятся в сестричестве, которые не могут, боятся, не могут решиться оставить семью, муж не отпускает, над ними не превозносимся?

Над грешниками, над чиновниками, которые создали такие условия для наших больных, перед теми, кто управляет нашим государством и создает такие условия, не превозносимся, не гордимся?

Над теми людьми, которые мешают нам осуществлять наше служение не превозносимся, не гордимся?

То есть все люди вокруг нас слышат только добрые слова? Мы никого не осуждаем?

Когда собираемся вдвоем чайку попить, мы же ни про кого не говорим: «Да что же они делают, что же они творят, как они могут? Нет, чтобы были как мы».

Это же и есть гордыня и превозношение. Ведь любовь – это такое состояние сердца, что она не может сосредоточиться на одной жене, на одной семьи или на пяти больных. Оно изливается на всех. Если это Божья любовь. А если это не Божья, то тогда вообще о чем говорить?

Когда это Божья любовь, она изливается на всех. И на больного, который ругается. И на медсестру, которая к ней не пускает. И на врача, который косо смотрит на то, что мы иконку поставили. На всех изливается. Потому что любовь по-другому не умеет. Она всех обнимает и заключает в себя.

Если мы идем к нашему подопечному и по дороге кого-то осудили, водителя за то, что он слишком медленно едет, или молодого человека, который не уступил место старушке, то мы на самом деле гордимся, и превозносимся, и осуждаем.

Стало быть, любви в нас нет. Понятно, что любовь не ищет своего и не раздражается. Мы же раздражаемся. Часто не на пациентов, хотя и на них тоже бывает раздражаемся. Мы раздражаемся на тех людей, которые мешают нам осуществлять наше служение. На сестру, которая чем-то нас отвлекает от любимого дела.

Мы собрались идти к нашему подопечному, а она говорит, что сейчас нужно пойти в другое место, батюшка так сказал. «Это не батюшка сказал, это ты сказала. Тебе надо, ты и иди. А у меня служение назначено. Я пойду служить». Ведь это раздражение. Это гнев.

Значит, ты пойдешь к своему подопечному не с сердцем, преисполненным любовью, а по своей воле, со своей естественностью. Поэтому рано или поздно тебя эта естественность оставит, кончится и ты поймешь, что у тебя больше нет сил выносить за ним судно или делать ему перевязки, или петь ему колыбельную.

Таким образом, всегда себя контролируя, всегда себя проверяя этими словами о любви, мы понимаем, действительно мы любим или не любим.

Любовь все покрывает, а мы обличаем, всему верит, а мы отчаиваемся.

И в своем, и в семейном, и в подопечных отчаиваемся. Всего надеется любовь, а мы унываем. Все переносит, а мы изнемогаем от собственной беспомощности, бросаем начатое дело, говорим: «Батюшка, я больше не могу».

Значит, не можете. Надо бросить. Но надо бросить с мыслью, что это не потому что пациент мне неподходящий или ситуация непереносимая, а любви в моем сердце нет. Просто нет. Тогда это родит покаяние.

А покаяние научит нас правде. А правда приведет к тому, что мы смиримся. Смирение приведет к благодати.

Часто мы можем только верить в любовь

Как воспитать вот эту самую любовь? Что надо делать для того, чтобы это любовь Божья в сердце была? Способ, как стяжать такую любовь, он один, всего один. В церкви нет другого способа, никогда не было, никогда не будет. Это вера.

Все в Христианстве начинается с веры, все движется верой, все заканчивается верой. Пока мы живы, мы живем верой, а не ведением. Такова наша доля, которая рождает все лучшее, что есть в нашей жизни.

Это та самая вера, которая и оживает в тех делах, которые мы делаем. Именно эта вера и оживает делами, и без этой веры все дела, какие бы они великие не были, остаются просто добрыми делами, которые замечательные, красивые, прекрасные, но человека не спасают.

Добрые дела - всего лишь признак нашей человечности, а вовсе не христианства.

Насколько мы чуткие, человечные, насколько мы добры, это не показывает, насколько мы христиане.

Только те дела, которые осуществляются по вере во Христа, а не по собственному расположению, они и созидают нас, делают нас христианами. Если мы совершаем эти добрые дела просто потому, что у нас доброе сердце, это замечательно, прекрасно, это говорит только о том, какие вы замечательные люди. Но наше служение ближнему должно говорить, о чем? О том, какой замечательный у нас Бог.

Если люди сказали, что мы замечательные, мы вполне можем испугаться этого свидетельства, потому что мы сотворили это дело всего лишь во славу свою. А мы должны делать это дело во славу Божью.

И когда человек, которому мы служим, скажет - велик христианский Бог, что Он делает с вами, с христианами, вот тогда мы подлинно понимаем, что служение наше принято Богом. А пока такого не говорят, у нас всегда есть сомнение, тем ли мы занимаемся, не себе ли мы зарабатываем дивиденды, не свое ли имя проповедуем, не гордимся ли в тайне души тем, что мы делаем.

Уроки выгорания

Другое основание – это вера в то, что сам я никакой любви не имею. Я нищий.

Понятно, что это происходит на каком-то этапе нашего духовного развития. Но мы должны с помощью наших разочарований и выгораний прийти к тому, чтобы сказать: «Господи, я без тебя ничего не могу. Я прах и пепел. Я земля и камень. Мое сердце неспособно любить. Дай мне эту любовь. Дай мне любовь ко всем людям. Наполни, насыти меня этой любовью».

Пока мы это не скажем, Царство Божье для нас закрыто. Только нищие духом блаженны.

Все наше служение приводит к тому, что мы осознаем, что мы нищие, наше сердце каменное, любить мы не умеем.

Но в это надо поверить, что я не имею любви и принять это просто как факт. Люди не могут этого принять. Им очень страшно стоять в нищете перед Богом. Им очень хочется чем-то перед Богом погордиться.

Господи, конечно, все нищие, но я не настолько. Я вот, например, свою семью люблю, хотя у меня такие ужасные дети, но я их все-таки люблю.

Я, конечно, ору на них иногда, раздражаюсь, но это от большой любви. Но, ты же знаешь, Господи, в моем сердце я их люблю. Человек хочет показать, он прикрывается этой своей как бы любовью, потому что в обнаженности своей нищеты никому стоять не хочется.

Каждый хочет прикрыть свою наготу, сказать, что у него есть копеечка, он не нищий к Господу пришел. И Господь говорит: «Ну и живи со своей копеечкой. Пусть она и будет тебе утешением.

Либо ты признаешь свою полную нищету и принимаешь все от меня, либо остаешься со своей копеечкой, со своим зарытым в землю талантом. Либо принимаешь меня целиком, и я наполняю тебя любовью, либо ты считаешь себя способным хоть к чему-то, и тогда любовь на тебя не изливается».

Третья необходимая вещь для учебы любви – это заповеди, которые всем нам даны, чтобы исполнять. Тоже притча во языцех, но если мы посмотрим в свое сердце или вокруг себя, лучше в свое сердце, мы увидим, что не исполняем заповедь Божью.

Молимся ли мы за обижающих людей, благословляем ли мы тех, кто нас проклинает, действительно ли мы ходатайствуем перед Богом за тех, кто мешает нам в нашем служении, действительно ли мы готовы прощать всех людей, которые перед нами виноваты, даже если они не просят прощения?

Как только я ставлю себя под эту заповедь, я облекаюсь во Христа, ибо заповедь и есть Христос, одевающий меня своей благодатью. Мне стоит только решиться помолиться за обижающих, и я получаю благодать. Мне только стоит простить человека, который не просит у меня прощения, и я получаю благодать.

Любая благодать есть любовь, ибо Бог есть любовь и любая крошка Его благодати есть преумножение в нас любви. И напротив, всякое несоблюдение заповедей уводит нас во тьму, в прелесть самообмана.

Четвертый путь к любви – это молитвы. Но не молитвенное правило. Хотите, читайте его, хотите, нет. Это не относится к стяжанию любви.

Оно к чему-то относится, но не к этому. Если вы исполняете дело служения любви, вам нужна другая молитва, которая наполняет ваше сердце именно вот этой, недостающей вам любовью. И в этом смысле надо в первую очередь просить у Бога этой самой любви к этому самому человеку, который вас раздражает, от общения с которым вы унываете, или та сестра, которая опять ввергла нас в осуждение, или с тем братом, который вам что-то не дал из того, что должен был дать.

К любому человеку, с кем возникло недоразумение, надо просить Господа дать вам любовь.

Не вообще любовь. Мы не Иоанн Кронштадтский. А любовь конкретно к этому человеку, с которым вам сейчас трудно и тяжело. И вот тогда эта молитва, из такого сердца возносимая за этого человека, несомненно будет услышана Богом и Бог даст этому человеку и веру, и любовь, и милость свою, потому что мы умалили свое сердце.

Проверка на смирение

Иерей Константин Корепанов. Фото с сайта ekaterinburg-eparhia.ru

И последнее. Об этом я не буду много говорить. Это причащение. Вот вы встаете перед чашей и там священник читает слова: «Верую, Господи, и исповедую, яко Ты еси воистину Христос, Сын Бога живого, пришедший в мир грешные спасти, от них же первый есмь аз». Загляните в этот момент в свое сердце. Вы правда считаете себя среди стоящих здесь первым грешником?

Если вы считаете себя хуже этой бабушки у подсвечника, этого пьяницы, который вывел вас из себя, прося деньги, которых у вас нет, этой тетеньки, которая скребет скребком во время богослужения так, что мурашки по коже бегут, если вы правда считаете себя грешнее всех, когда причащаетесь, это причастие преисполнит вас любовью.

Но если вы подходите к чаше и ловите себя на мысли, что вы раздражены, что вы утомлены унынием от того, что в этом храме все какие-то… любви ни у кого нет.

Ну как живут христиане? Я пришла в незнакомый храм, меня никто не любит. И после этого они называются христианами. Подхожу к батюшке, спрашиваю, можно ли исповедоваться. А он спрашивает, почему я не вовремя пришла. Нет, чтобы явить любовь ко мне. Почему же он ее не являет? Я даже не знаю, причащаться мне или нет. Вроде как, готовилась.

И человек причащается с тайной мыслью о том, что в этом храме единственная христианка это она. А все остальные вообще непонятно что тут делают.

Вы загляните в собственное сердце. Только вы знаете ваше сердце. Священники не семи пядей во лбу. Они не прозорливы. Они не знают, что на самом деле у вас. Они доверяют вашим словам, вашему намерению. Они не вправе вас судить и рассматривать ваши сердечные намерения. Что скажете, в том они и будут судить вас.

Если вы имеете тайные помыслы, если вы чувствуете, что вы превозноситесь, раздражаетесь перед самой чашей, не обольщайте сами себя. Вы в осуждении причащаетесь.

А чтобы сердце наполнилось любовью, для этого нужно причащаться со смирением. Тогда мало-помалу переживая собственную духовную нищету, молясь о любви, причащаясь Бога, у которого есть любовь, мы постепенно будем восходить к полноте любви.

На самом деле любое служение в церкви, священника, монаха, социального работника, сестры милосердия, бабушки у подсвечника, кассира, проповедника, катахизатора, кого угодно, любое служение направлено только для одного, это единственная цель – созидать самого себя в любви.

Это та цель, к которой мы призваны. Мы должны через наше служение стяжать любовь. Если мы стяжаем ее, то делаем все так как велит Господь. Если разрушается, то не потому что обстоятельства так сложились, а мы неправильно делаем Божью работу.

Иван Никифоров

Коллажи Оксаны Романовой

Куда уходит любовь? Мужской взгляд

Любовь живет три года - так утверждает ряд психологов. А французский публицист Фредерик Бегбедер даже поспособствовал популяризации этой темы, посвятив ей целый роман об изначальной обреченности любой привязанности. Верно ли это? Действительно ли, спустя всего лишь каких-нибудь три года то, что было таким сильным и всеохватывающим просто-напросто берет и умирает? Возможно, что да. Но, может быть, любовь никуда не уходит, просто приобретает совершенно иную форму?

Первый год - это так называемый «конфетно-букетный» период, полный эйфории, восторженности, счастья, радости, когда мир вместе с любимым в нем человеком окрашены исключительно розовыми тонами, а эмоции и адреналин переполняют настолько, что, порой, невозможно ни есть, ни спать. Такой период был в жизни практически у каждого человека и большинство из нас может сказать, что это - самое лучшее, что когда-либо с нами случалось.

Но, конечно же, постоянно находиться в розовых очках невозможно, и, ближе ко второму году , происходят перемены. Эйфория постепенно уходит, эмоции уже устраивают не бурю, а всего лишь легкое волнение, да и сердце при виде любимого человека уже не выпрыгивает из груди, а лишь начинает чуть учащенно биться. Постепенно стирается чувство новизны, а еще начинают всплывать недостатки партнера, возникают первые ссоры .

Да, она, конечно, безумно красива, но почему же вы раньше не замечали, что она так невозможно долго собирается и так громко болтает по телефону с подругами почему-то именно в тот момент, когда вы позвали ее на свидание? А он, хоть и остается по-прежнему обаятельным и интересным, на деле оказался не таким уж внимательным и обходительным, как думалось поначалу: и цветы дарить перестал, да и про совместные даты нет-нет, да забудет .

Впрочем, плюсы у второго года отношений тоже есть: появляется все больше общих воспоминаний, переживаний, люди становятся ближе друг другу, уходят волнение и скованность, которые могут еще присутствовать в первый год. Именно на второй год отношений чаще всего люди начинают жить вместе и создают семью.

Но за вторым годом следует третий , кризисный, после которого, опять же по словам психологов, любовь и должна сгореть в агонии. Что же случается? Наверное, все дело в том, что происходит постепенное привыкание ко всему хорошему, что есть в отношениях, привыкание друг к другу. Хорошее превращается в обыденное и повседневное, воспринимается как должное и перестает приносить ту радость, которую доставляло раньше. А плохое, которое, конечно же, бывает в любых отношениях, становится более заметным, потому что к нему-то привыкнуть сложнее. Вот и начинаются бесконечные конфликты.

Вот именно в этот момент людям и кажется, что любовь ушла. Может быть, так и есть. И именно так и происходит у большинства пар.

Но есть же те, кто преодолевает этот кризис и остается вместе. Что же происходит с их любовью? Неужели она такая живучая? Их любовь не умирает, она меняется и перерождается, становясь чем-то большим, чем просто страсть и влюбленность, появляется самая настоящая привязанность и родство душ.

Конечно, это - идиллическая картинка, и, к сожалению, любовь может умереть и спустя намного больше лет, чем три года. И даже зрелая любовь-родство душ (древние греки называли ее Агапе ) тоже, к сожалению, может закончиться.

Так кто же в этом виноват? Наверное, мы сами. Слишком уж мы привыкли зацикливаться на плохом, не видя хорошее, слишком рационально подходим к тому, что нужно просто чувствовать, слишком ориентированы на самих себя, а не на того, кто находится рядом с нами. Мы привыкаем. И забываем быть искренними, забываем радовать друг друга, забываем дорожить друг другом и ценить каждое мгновение, проведенное вместе. Но почему-то никогда не забываем отметить недостатки, обидеться , разозлиться и отстоять «свои права». Выходит, что зачастую мы сами убиваем любовь, которая могла бы жить еще очень долго.

А, может быть, если любовь умерла, значит она была не настоящей или ей было не суждено прожить долго? Может быть и так, тогда стоит просто-напросто радоваться, что все произошло столь своевременно, а впереди у вас новое чувство, которое уж точно будет настоящим и на всю жизнь «пока смерть не разлучит».