Рассказ о хозяйке медной горы. В своих изысканиях Хейердал опирается на географическую и историческую энциклопедию, составленную в XIII веке великим исландцем Снорри Стурлусоном и названную им «Круг земной». Сочинение на тему Хозяйка Медной горы
В произведении Бажова “Медной горы хозяйка ” автор рассказывает нам замечательную фантастическую историю, в которой находит себе место множество образов различных персонажей, как плохих, так и хороших. В этом сочинении я рассмотрю образ одного из главных действующих лиц – Хозяйки медной горы.
Хозяйка медной горы – фантастическое существо, которое обитает на вершине горы. Внешне он напоминает красивую молодую девушку, хотя может перевоплотиться в ящерицу. Она использует данную способность перевоплощения в различных ситуациях, когда ей это необходимо, также она весьма хитра, проворна, и ловка, что говорит о её змеиной натуре. Наряду с этой змеиной натурой, она также весьма активна.
Характером же Хозяйка медной горы предстаёт перед читателем как весьма не приятная особа, которой лишь бы только повеселиться и посмеяться. Даже над несчастьем окружающих она может от души посмеяться, и в большинстве случаев она и является причиной этого несчастья. Она, как и любой подобного типа мифический персонаж, испытывает различных путников, задавая им непростые вопросы, и ставя перед выбором. В людях же она ценит честность, бескорыстность, и благородство, хотя сама отнюдь не обладает данными качествами. Она привыкла всегда проверять всех путников, которым не посчастливилось пройти через её пост, на котором она извечно находится.
Также в её образе автор ясно хотел оставить желание всё и вся изничтожить своим изощренным методом. Хозяйка медной горы так разочаровалась в роде людском, что больше не верит в хороших людей, как бы её не старались переубедить в обратном, она всё так же не верит никому. За её долгую жизнь она повидала множество людей, и ни один из них не смог переубедить её в её мнении. Как бы никто не старался добраться до её сердца, но никому это не вышло.
Ещё одной чертой в её образе является её бессердечность и безразличие ко всему окружающему и живому. Все, кто когда-либо сталкивался с этой особой, называют её девушкой с каменным сердцем, которой чуждо всё человеческое, а уж тем более человеческие чувства. Все говорят о ней как не о человеке, а как о каком-то страшном существе, не испытывающем эмоций, хотя веселиться она любит.
Я считаю, что именно это пытался передать нам Бажов в своём произведении “Медной горы хозяйка” через образ Хозяйки медной горы.
Сочинение Хозяйка Медной горы
Впервые произведение Бажова «Хозяйка Медной горы» было опубликовано в 1936 году. Для советской эпохи сказ в таком жанре стал необычайным литературным творением. Из – за мрачности и реалистичности произведение не могло стать детской сказкой. Сказ не является серьезной литературой из – за мифологичности. По смыслу читатели относят произведение к детским сказкам.
Главным персонажем произведения является Хозяйка Медной горы. Хозяйка горы предстает в разных образах. В одном образе она превращается в красивую зеленоглазую девушку с длинной косой. А иногда обращается в ящерицу с короной на голове. В произведении она является сказочным существом, которое охраняет богатство гор Урала. По сказу девушка считалась покровительницей рудокопов. Зеленоглазая красавица со стройной походкой была умна. Героиня была проворной и всегда обожала посмеяться и подшутить. Хозяйка обладала волшебными силами и подшучивала над путниками, которые встречались ей по дороге. При этом она подвергала путников всяческим искушениям. Своим волшебством она испытывала многих мастеров и губила судьбы. Некоторых она одаривала своим вниманием и почестями. Она помогала только свободолюбивым и храбрым рабочим. Хозяйка недолюбливала барских прислужников.
Местное население боялось и избегало с ней встреч. У хозяйки было войско из ящеров, которое беспрекословно исполняло ее приказания. Также в ее подчинении была бурая кошка с огненными ушами. Хозяйка была представлена в качестве бездушного существа. Своим волшебством она могла создавать иллюзии. Чтобы спутать умельцев - рудокопов она могла создавать горные породы. Героиня неизменно исполняла свои обещания. Девушка обладала несметными богатствами. Своим богатством она одаривала только своих любимцев. Местный житель по имени Степан помог Хозяйке спасти Красногорский рудник и обрел в вознаграждение свободу.
Кроме волшебных сил она обладала даром предвиденья и могла предсказать будущее и судьбу каждого жителя Урала. Встреча с ней доставляла счастье. Степан испытывал к ней безмерное уважение и любовь. Она ценила верность Степана к Насте. После смерти мастера Хозяйка оплакивала его в образе простой девушки.
Также читают:
Популярные сегодня темы
- Сочинение Падчерица в сказке Маршака Двенадцать месяцев (образ, описание, характеристика)
В произведении многих писателей затрагивается тема о нелёгкой доле девушек вынужденных жить без матери. Однако именно трудные невзгоды, преодоление трудностей делает человека сильнее, жалостливее, порядочней и трудолюбивей.
- Образ и характеристика Ляпкина-Тяпкина в комедии Ревизор Гоголя сочинение
В своём произведении Гоголь, используя незатейливый сюжет, высмеивает чиновников уездного города. Они вместо заботы о благе горожан, погрязли во взяточничестве и воровстве. Один из них – судья Аммос Фёдорович Ляпкин – Тяпкин.
На нашей планете и во Вселенной существует немало явлений, которые вызывают у человека восторг и желание узнать больше информации о них. Природа радует людей богатством природных объектов
МЕДНОЙ ГОРЫ ХОЗЯЙКА
Пошли раз двое наших заводских траву смотреть.
А покосы у них дальние были. За Северушкой где-то.
День праздничный был, и жарко - страсть. Парун* чистый. А оба в горе робили, на Гумёшках то есть. Малахит-руду добывали, лазоревку тоже. Ну, когда и королек с витком попадали и там протча, что подойдет.
Один-от молодой парень был, неженатик, а уж в глазах зеленью отливать стало.
Другой постарше. Этот и вовсе изробленный*. В глазах зелено, и щеки будто зеленью подернулись. И кашлял завсе* тот человек.
В лесу-то хорошо. Пташки поют-радуются, от земли воспарение, дух легкий. Их, слышь-ко, и разморило. Дошли до Красногорского рудника. Там тогда железну руду добывали. Легли, значит, наши-то на травку под рябиной да сразу и уснули. Только вдруг молодой, ровно его кто под бок толкнул, проснулся. Глядит, а перед ним на грудке руды у большого камня женщина какая-то сидит. Спиной к парню, а по косе видать - девка. Коса ссиза-черная и не как у наших девок болтается, а ровно прилипла к спине. На конце ленты не то красные, не то зеленые. Сквозь светеют и тонко этак позванивают, будто листовая медь.
Дивится парень на косу, а сам дальше примечает. Девка небольшого росту, из себя ладная и уж такое крутое колесо - на месте не посидит. Вперед наклонится, ровно у себя под ногами ищет, то опять назад откинется, на тот бок изогнется, на другой. На ноги вскочит, руками замашет, потом опять наклонится. Однем словом, артуть*-девка. Слыхать - лопочет что-то, а по-каковски - неизвестно, и с кем говорит - не видно. Только смешком все. Весело, видно, ей.
Парень хотел было слово молвить, вдруг его как по затылку стукнуло.
"Мать ты моя, да ведь это сама Хозяйка! Ее одежа-то. Как я сразу не приметил?
Отвела глаза косой-то своей".
А одежа и верно такая, что другой на свете не найдешь. Из шелкового, слышь-ко, малахиту платье. Сорт такой бывает. Камень, а на глаз как шелк, хоть рукой погладить.
"Вот, - думает парень, - беда! Как бы только ноги унести, пока не заметила". От стариков он, вишь, слыхал, что Хозяйка эта - малахитница-то - любит над человеком мудровать.
Только подумал так-то, она и оглянулась. Весело на парня глядит, зубы скалит и говорит шуткой:
Ты что же, Степан Петрович, на девичью красу даром глаза пялишь? За погляд-то ведь деньги берут. Иди-ка поближе. Поговорим маленько.
Парень испужался, конечно, а виду не оказывает. Крепится. Хоть она и тайна сила, а все-таки девка. Ну, а он парень - ему, значит, и стыдно перед девкой обробеть.
Некогда, - говорит, - мне разговаривать. Без того проспали, а траву смотреть пошли. Она посмеивается, а потом говорит:
Будет тебе наигрыш вести. Иди, говорю, дело есть.
Ну, парень видит - делать нечего. Пошел к ней, а она рукой маячит, обойди-де руду-то с другой стороны. Он и обошел и видит - ящерок тут несчисленно. И всё, слышь-ко, разные. Одни, например, зеленые, другие голубые, которые в синь впадают, а то как глина либо песок с золотыми крапинками. Одни, как стекло либо слюда, блестят, а другие, как трава поблеклая, а которые опять узорами изукрашены.
Девка смеется.
Не расступи, - говорит, - мое войско, Степан Петрович. Ты вон какой большой да тяжелый, а они у меня маленьки.
А сама ладошками схлопала, ящерки и разбежались, дорогу дали.
Вот подошел парень поближе, остановился, а она опять в ладошки схлопала да и говорит, и все смехом:
Теперь тебе ступить некуда. Раздавишь мою слугу - беда будет.
Он поглядел под ноги, а там и земли незнатко. Все ящерки-то сбились в одно место, - как пол узорчатый под ногами стал. Глядит Степан - батюшки, да ведь это руда медная! Всяких сортов и хорошо отшлифована. И слюдка тут же, и обманка, и блёстки всякие, кои на малахит походят.
Ну, теперь признал меня, Степанушко? - спрашивает малахитница, а сама хохочет-заливается.
Потом, мало погодя, и говорит:
Ты не пужайся. Худого тебе не сделаю.
Парню забедно* стало, что девка над ним насмехается да еще слова такие говорит.
Сильно он осердился, закричал даже:
Кого мне бояться, коли я в горе роблю!
Вот и ладно, - отвечает малахитница. - Мне как раз такого и надо, который никого не боится. Завтра, как в гору спускаться, будет тут ваш заводской приказчик*, ты ему скажи, да смотри не забудь слов-то:
"Хозяйка, мол, Медной горы заказывала тебе, душному козлу, чтобы ты с Красногорского рудника убирался. Ежели еще будешь эту мою железную шапку ломать, так я тебе всю медь в Гумешках туда спущу, что никак ее не добыть".
Сказала это и прищурилась:
Понял ли, Степанушко? В горе, говоришь, робишь, никого не боишься? Вот и скажи приказчику, как я велела, а теперь иди да тому, который с тобой, ничего, смотри, не говори. Изробленный он человек, что его тревожить да в это дело впутывать. И так вон лазоревке сказала, чтоб она ему маленько пособила.
И опять похлопала в ладошки, и все ящерки разбежались.
Сама тоже на ноги вскочила, прихватилась рукой за камень, подскочила и тоже, как ящерка, побежала по камню-то. Вместо рук-ног - лапы у ее зеленые стали, хвост высунулся, по хребтине до половины черная полоска, а голова человечья. Забежала на вершину, оглянулась и говорит:
Не забудь, Степанушко, как я говорила. Велела, мол, тебе, душному козлу, с Красногорки убираться. Сделаешь по-моему, замуж за тебя выйду!
Парень даже сплюнул вгорячах:
Тьфу ты, погань какая! Чтоб я на ящерке женился.
А она видит, как он плюется, и хохочет.
Ладно, - кричит, - потом поговорим. Может, и надумаешь?
И сейчас же за горку, только хвост зеленый мелькнул.
Парень остался один. На руднике тихо. Слышно только, как за грудкой руды другой-то похрапывает. Разбудил его. Сходили на свои покосы, посмотрели траву, к вечеру домой воротились, а у Степана на уме: как ему быть? Сказать приказчику такие слова - дело не малое, а он еще, - и верно, - душной был - гниль какая-то в нутре у него, сказывают, была. Не сказать - тоже боязно. Она ведь Хозяйка.
Какую хошь руду может в обманку перекинуть. Выполняй тогда уроки-то. А хуже того, стыдно перед девкой хвастуном себя оказать.
Думал-думал, насмелился:
Была не была, сделаю, как она велела.
В этом рассказе речь идет о крепостном Степане, который работал на рудниках. Однажды он встретил Хозяйку медной горы и проходил все испытания, которые она ему задавала. Она обещала выйти за него замуж, но у него уже была невеста. Хозяйка во всем ему помогала, он получил вольную и женился на Настеньке. Но счастлив не был. Так и умер возле того рудника, возле которого повстречал первый раз Хозяйку. А рядом с ним сидела яшерица и плакала.
Рассказ “Хозяйка медной горы” учит быть честными, порядочными, преданными и верными. Всегда держать свое слово и тогда все возратится вам таким же добром. Он учит быть смелым, и не бояться наказаний.
Читать краткое содержание Бажов Медной горы Хозяйка
Однажды к простым селянам приставили очень злого приказчика, который заставлял их работать на шахтах, добывать руду, малахит и многое другое. Он постоянно бил всех, кто не работает, да и тех, кто работает тоже бил. Он постоянно их порол, не давал и минутки, чтобы передохнуть. Ему было все равно, стар человек или больной, все должны работать. Однажды один из заводских Степан с еще одним пошли смотреть покосы, так главный приказал, но, потому что очень сильно уставали на рудниках, уснули.
Во сне Степан почувствовал что кто-то рядом возле него сидит. Проснулся и увидел девушку неземной красоты. Это была Хозяйка медной горы. Он испугался, а она предложила ему поговорить. Вокруг него ползало много ящериц,это было все войско Хозяйки. Она сказала, чтобы он не раздавил их, ведь он вон какой большой, а они все маленькие. Она попросила сказать приказчику, что Хозяйка медной горы приказала, чтобы оне убирался и не портил ее “железную шапку”, а не то она сделает ему намного хуже, да еще велела никому не говорить о ней и не рассказывать ничего. Еще хозяйка пообещала, что если Степан исполнил ее поручение, то она за него замуж выйдет. И обернулась на ящерицу с человеческой головой, и уползла. Долго Степан в себя прийти не мог.
Придя к рудникам, Степан думал, что страшнее, гнев приказчика или гнев Хозяйки, но решил сказать все то, что передала Хозяйка. Он вздохнул и передал все слово в слово. Очень тогда разгневался приказчик и велел выпороть Степана, а потом посадить в в шахту с очень плохой рудой и приковать цепью. Долго Степан мучался там, как вдруг начал добывать хорошую руду и подумал, что не забыла о нем Хозяйка, позаботилась. Как вдруг появилась и она сама. Она сказала, что должна выполнить обещание.
Ее ящерицы освободили парня от цепей и Хозяйка повела Степана смотреть свое приданое. А оно у нее было очень очень и очень богатым. Разная медь, руда, и очень много малахита. Он был повсюду. У другого б уже глаза разбегались и он бы бросался на Хозяйку, но не Степан. Он сел и сказал, что не может на ней жениться, ведь у него есть уже невеста, Настя сирота, он уже ей обещал жениться. Хозяйка вовсе не разозлилась, а наоборот, она обрадовалась и сказала, что Степан правильно поступил, что не предал свою невесту и что это было еще одно испытание. Она за это подарила парню малахитовую шкатулку с украшениями. Но вобщем она расстроилась, потому что был по душе ей Степан. Потом стала плакать, а слезы ее превратились в драгоценности, она отдала их Степану и велела ее забыть и никогда не вспоминать.
Он вернулся обратно в ту шахту, и обратно был прикован к камням. Тут по стране разлетелось то, что царица захотела малахитовую глыбу, срочно ей она почему-то была нужно, кто найдет, тому вознаграждение, а селянам вольную. Степану сразу же сказали. Один из подопечных приказчика заметил, что Степан добывает хорошую руду. Тут он сразу сказал что здесь добудет любой дурак и поставил на место Степана своего племянника, а юношу приставил к очень плохому месту, где и нет ничего. Но тут Степан увидел Хозяйку, которая помогла ему добыть глыбу, а у племянника были все те же обманки.
Тут пришел сам приказчик и в вознаграждения Степана и всех остальных отправил в очень опасную шахту, на верную смерть.Как не просили все, как не умоляли приказчика, что только не делали, а он все равно это сделал, угрожая плеткой.Ведь хотел, чтобы всех там привалило, а все вознаграждение ему досталось только ему одному. Но и там Хозяйка во всем помогала Степану. А приказчика она закаменила, и он просто рассыпался. Вот тогда все и радовались, свобода. Глыба досталась Степану и Слава и вознаграждение тоже досталось ему, и вольную ему дали. А про приказчика только слухи ходили, что его в шахте камнями привалило. Все радовались, что наконец-то свобода, а царь очень долго поплакал за этим приказчиком.
Женился Степан, и слава про него прошлась по всему Петербургу, и дом построил, и семью завел, и детки у него были, а все равно был несчастен. Вот бы ему радоваться да спокойно жить, но все равно грустил, не мог успокоиться, вспоминал о той Хозяйке. Хоть и приказала Хозяйка его забыть, а думал он только о ней. Каждый день брал ружье и ходил на охоту, но добычи домой ни разу не приносил. Ведь ходил он к тому руднику, все о Хозяйке думал да в рухах ее слезы держал.
А дома родилась у него дочка, да так она была похожа на хозяйку, прям маленькая копия. Настенька смотрела на нее и думала, что не их это ребенок. Вообще Настенька постоянно думала, она видела, что со Степано не то что-то, чувствовала, что не любит он ее, а о другой думает. Очень сильно она горевала, а Степан каждый день все ходил к тому месту, ходил...Так и умер Степан там, но с улыбкой на глазах, да с теми драгоценностями в руках. А пой сей день ходят слухи, что возле него была ящерица, которая плакала.
Картинка или рисунок Медной горы Хозяйка
Началась война. Когда это произошло, никто не осознавал что случилось. Я, совсем еще мальчишка, радостно провожал отца на фронт. Я и не догадывался, что нас ждет впереди. Осознание происходящего приходило потихоньку
Пошли раз двое наших заводских траву смотреть.
А покосы у них дальние были. За Северушкой где-то.
День праздничный был, и жарко — страсть. Парун (жаркий день после дождя. — Ред.) чистый. А оба в горе робили, на Гумёшках то есть. Малахит-руду добывали, лазоревку тоже. Ну, когда и королек с витком попадали и там протча, что подойдет.
Один-от молодой парень был, неженатик, а уж в глазах зеленью отливать стало. Другой постарше. Этот и вовсе изробленный (инвалид. — Ред.). В глазах зелено, и щеки будто зеленью подернулись. И кашлял завсе (постоянно. — Ред.) тот человек.
В лесу-то хорошо. Пташки поют-радуются, от земли воспарение, дух легкий. Их, слышь-ко, и разморило. Дошли до Красногорского рудника. Там тогда железну руду добывали. Легли, значит, наши-то на травку под рябиной да сразу и уснули. Только вдруг молодой, ровно его кто под бок толкнул, проснулся. Глядит, а перед ним на грудке руды у большого камня женщина какая-то сидит. Спиной к парню, а по косе видать — девка. Коса ссиза-черная и не как у наших девок болтается, а ровно прилипла к спине. На конце ленты не то красные, не то зеленые. Сквозь светеют и тонко этак позванивают, будто листовая медь.
Дивится парень на косу, а сам дальше примечает. Девка небольшого росту, из себя ладная и уж такое крутое колесо — на месте не посидит. Вперед наклонится, ровно у себя под ногами ищет, то опять назад откинется, на тот бок изогнется, на другой. На ноги вскочит, руками замашет, потом опять наклонится. Однем словом, артуть-девка (подвижная. — Ред.). Слыхать — лопочет что-то, а по-каковски — неизвестно, и с кем говорит — не видно. Только смешком все. Весело, видно ей.
Парень хотел было слово молвить, вдруг его как по затылку стукнуло.
«Мать ты моя, да ведь это сама Хозяйка! Ее одежа-то. Как я сразу не приметил? Отвела глаза косой-то своей».
А одежа и верно такая, что другой на свете не найдешь. Из шелкового, слышь-ко, малахиту платье. Сорт такой бывает. Камень, а на глаз как шелк, хоть рукой погладить.
«Вот, — думает парень, — беда! Как бы только ноги унести, пока не заметила». От стариков он, вишь, слыхал, что Хозяйка эта — малахитница-то — любит над человеком мудровать.
Только подумал так-то, она и оглянулась. Весело на парня глядит, зубы скалит и говорит шуткой:
— Ты что же, Степан Петрович, на девичью красу даром глаза пялишь? За погляд-то ведь деньги берут. Иди-ка поближе. Поговорим маленько.
Парень испужался, конечно, а виду не оказывает. Крепится. Хоть она и тайна сила, а все-таки девка. Ну, а он парень — ему, значит, и стыдно перед девкой обробеть.
— Некогда, — говорит, — мне разговаривать. Без того проспали, а траву смотреть пошли. Она посмеивается, а потом говорит:
— Будет тебе наигрыш вести. Иди, говорю, дело есть.
Ну, парень видит — делать нечего. Пошел к ней, а она рукой маячит, обойди-де руду-то с другой стороны. Он и обошел и видит — ящерок тут несчисленно. И всё, слышь-ко, разные. Одни, например, зеленые, другие голубые, которые в синь впадают, а то как глина либо песок с золотыми крапинками. Одни, как стекло либо слюда, блестят, а другие, как трава поблеклая, а которые опять узорами изукрашены.
Девка смеется.
— Не расступи, — говорит, — мое войско, Степан Петрович. Ты вон какой большой да тяжелый, а они у меня маленьки.
А сама ладошками схлопала, ящерки и разбежались, дорогу дали.
Вот подошел парень поближе, остановился, а она опять в ладошки схлопала да и говорит, и все смехом:
— Теперь тебе ступить некуда. Раздавишь мою слугу — беда будет.
Он поглядел под ноги, а там и земли незнатко. Все ящерки-то сбились в одно место, — как пол узорчатый под ногами стал. Глядит Степан — батюшки, да ведь это руда медная! Всяких сортов и хорошо отшлифована. И слюдка тут же, и обманка, и блёски всякие, кои на малахит походят.
— Ну, теперь признал меня, Степанушко? — спрашивает малахитница, а сама хохочет-заливается. Потом, мало погодя, и говорит:
— Ты не пужайся. Худого тебе не сделаю.
Парню забедно (обидно. — Ред.) стало, что девка над ним насмехается да еще слова такие говорит. Сильно он осердился, закричал даже:
— Кого мне бояться, коли я в горе роблю!
— Вот и ладно, — отвечает малахитница. — Мне как раз такого и надо, который никого не боится. Завтра, как в гору спускаться, будет тут ваш заводской приказчик, ты ему скажи, да смотри не забудь слов-то:
«Хозяйка, мол, Медной горы заказывала тебе, душному козлу, чтобы ты с Красногорского рудника убирался. Ежели еще будешь эту мою железную шапку ломать, так я тебе всю медь в Гумешках туда спущу, что никак ее не добыть». Сказала это и прищурилась:
— Понял ли, Степанушко? В горе, говоришь, робишь, никого не боишься? Вот и скажи приказчику, как я велела, а теперь иди да тому, который с тобой, ничего смотри не говори. Изробленный он человек, что его тревожить да в это дело впутывать. И так вон лазоревке сказала, чтоб она ему маленько пособила.
И опять похлопала в ладошки, и все ящерки разбежались.
Сама тоже на ноги вскочила, прихватилась рукой за камень, подскочила и тоже, как ящерка, побежала по камню-то. Вместо рук-ног — лапы у ее зеленые стали, хвост высунулся, по хребтине до половины черная полоска, а голова человечья. Забежала на вершину, оглянулась и говорит:
— Не забудь, Степанушко, как я говорила. Велела, мол, тебе, — душному козлу, — с Красногорки убираться. Сделаешь по-моему, замуж за тебя выйду!
Парень даже сплюнул вгорячах:
— Тьфу ты, погань какая! Чтоб я на ящерке женился.
А она видит, как он плюется, и хохочет.
— Ладно, — кричит, — потом поговорим. Может, и надумаешь?
И сейчас же за горку, только хвост зеленый мелькнул.
Парень остался один. На руднике тихо. Слышно только, как за грудкой руды другой-то похрапывает. Разбудил его. Сходили на свои покосы, посмотрели траву, к вечеру домой воротились, а у Степана на уме: как ему быть? Сказать приказчику такие слова — дело не малое, а он еще,- и верно,- душной был — гниль какая-то в нутре у него, сказывают, была. Не сказать — тоже боязно. Она ведь Хозяйка. Какую хошь руду может в обманку перекинуть. Выполняй тогда уроки-то. А хуже того, стыдно перед девкой хвастуном себя оказать.
Думал-думал, насмелился:
— Была не была, сделаю, как она велела. На другой день поутру, как у спускового барабана народ собрался, приказчик заводской подошел. Все, конечно, шапки сняли, молчат, а Степан подходит и говорит:
— Видел я вечор Хозяйку Медной горы, и заказывала она тебе сказать. Велит она тебе, душному козлу, с Красногорки убираться. Ежели ты ей эту железную шапку спортишь, так она всю медь на Гумешках туда спустит, что никому не добыть.
У приказчика даже усы затряслись.
— Ты что это? Пьяный али ума решился? Какая хозяйка? Кому ты такие слова говоришь? Да я тебя в горе сгною!
— Воля твоя, — говорит Степан, — а только так мне велено.
— Выпороть его, — кричит приказчик, — да спустить в гору и в забое приковать! А чтобы не издох, давать ему собачьей овсянки и уроки спрашивать без поблажки. Чуть что — драть нещадно.
Ну, конечно, выпороли парня и в гору. Надзиратель рудничный, — тоже собака не последняя, — отвел ему забой — хуже некуда. И мокро тут, и руды доброй нет, давно бы бросить надо. Тут и приковали Степана на длинную цепь, чтобы, значит, работать можно было. Известно, какое время было, — крепость (крепостничество. — Ред.). Всяко галились (издевались. — Ред.) над человеком. Надзиратель еще и говорит:
— Прохладись тут маленько. А уроку с тебя будет чистым малахитом столько-то, — и назначил вовсе несообразно.
Делать нечего. Как отошел надзиратель, стал Степан каелкой (инструмент для отбивания руды. — Ред.) помахивать, а парень все-таки проворный был. Глядит, — ладно ведь. Так малахит и сыплется, ровно кто его руками подбрасывает. И вода куда-то ушла из забоя. Сухо стало.
«Вот, — думает, -хорошо-то. Вспомнила, видно, обо мне Хозяйка».
Только подумал, вдруг звосияло. Глядит, а Хозяйка тут, перед ним.
— Молодец, — говорит, — Степан Петрович. Можно чести приписать. Не испужался душного козла. Хорошо ему сказал. Пойдем, видно, мое приданое смотреть. Я тоже от своего слова не отпорна.
А сама принахмурилась, ровно ей это нехорошо. Схлопала в ладошки, ящерки набежали, со Степана цепь сняли, а Хозяйка им распорядок дала:
— Урок тут наломайте вдвое. И чтобы наотбор малахит был, шелкового сорту. — Потом Степану говорит: — Ну, женишок, пойдем смотреть мое приданое.
И вот пошли. Она впереди, Степан за ней. Куда она идет — все ей открыто. Как комнаты большие под землей стали, а стены у них разные. То все зеленые, то желтые с золотыми крапинками. На которых опять цветы медные. Синие тоже есть, лазоревые. Однем словом, изукрашено, что и сказать нельзя. И платье на ней — на Хозяйке-то — меняется. То оно блестит, будто стекло, то вдруг полиняет, а то алмазной осыпью засверкает, либо скрасна медным станет, потом опять шелком зеленым отливает. Идут-идут, остановилась она.
И видит Степан огромную комнату, а в ней постели, столы, табуреточки — все из корольковой меди. Стены малахитовые с алмазом, а потолок темно-красный под чернетью, а на ем цветки медны.
— Посидим, — говорит, — тут, поговорим. Сели это они на табуреточки, малахитница и спрашивает:
— Видал мое приданое?
— Видал, — говорит Степан.
— Ну, как теперь насчет женитьбы? А Степан и не знает, как отвечать. У него, слышь-ко, невеста была. Хорошая девушка, сиротка одна. Ну конечно, против малахитницы где же ей красотой равняться! Простой человек, обыкновенный. Помялся-помялся Степан да и говорит:
— Приданое у тебя царям впору, а я человек рабочий, простой.
— Ты, — говорит, — друг любезный, не вихляйся. Прямо говори, берешь меня замуж али нет? — И сама вовсе принахмурилась.
Ну, Степан и ответил напрямки:
— Не могу, потому другой обещался.
Молвил так-то и думает: огневается теперь. А она вроде обрадовалась.
— Молодец, — говорит, — Степанушко. За приказчика тебя похвалила, а за это вдвое похвалю. Не обзарился ты на мои богатства, не променял свою Настеньку на каменну девку. — А у парня верно невесту-то Настей звали. — Вот, — говорит, — тебе подарочек для твоей невесты, — и подает большую малахитовую шкатулку.
А там, слышь-ко, всякий женский прибор. Серьги, кольца и протча, что даже не у всякой богатой невесты бывает.
— Как же, — спрашивает парень, — я с эким местом наверх подымусь?
— Об этом не печалься. Все будет устроено, и от приказчика тебя вызволю, и жить безбедно будешь со своей молодой женой, только вот тебе мой сказ — обо мне, чур, потом не вспоминай. Это третье тебе мое испытание будет. А теперь давай поешь маленько.
Схлопала опять в ладошки, набежали ящерки — полон стол установили. Накормила она его щами хорошими, пирогом рыбным, бараниной, кашей и протчим, что по русскому обряду полагается. Потом и говорит:
— Ну, прощай, Степан Петрович, смотри не вспоминай обо мне. — А у самой слезы. Она эту руку подставила, а слезы кап-кап и на руке зернышками застывают. Полнехонька горсть. — На-ка вот, возьми на разживу. Большие деньги за эти камешки люди дают. Богатый будешь, — и подает ему.
Камешки холодные, а рука, слышь-ко, горячая, как есть живая, и трясется маленько.
Степан принял камешки, поклонился низко и спрашивает:
— Куда мне идти? — А сам тоже невеселый стал. Она указала перстом, перед ним и открылся ход, как штольня, и светло в ней, как днем. Пошел Степан по этой штольне — опять всяких земельных богатств нагляделся и пришел как раз к своему забою. Пришел, штольня и закрылась, и все стало по-старому. Ящерка прибежала, цепь ему на ногу приладила, а шкатулка с подарками вдруг маленькая стала, Степан и спрятал ее за пазуху. Вскоре надзиратель рудничный подошел. Посмеяться ладил, а видит — у Степана поверх урока наворочено, и малахит отбор, сорт сортом. «Что, — думает, — за штука? Откуда это?» Полез в забой, осмотрел все да и говорит:
— В эком-то забое всяк сколь хошь наломает. — И повел Степана в другой забой, а в этот своего племянника поставил.
На другой день стал Степан работать, а малахит так и отлетает, да еще королек с витком попадать стали, а у того — у племянника-то — скажи на милость, ничего доброго нет, все обальчик (пустая порода. — Ред.) да обманка идет. Тут надзиратель и сметил дело. Побежал к приказчику. Так и так.
— Не иначе, — говорит, — Степан душу нечистой силе продал.
Приказчик на это и говорит:
— Это его дело, кому он душу продал, а нам свою выгоду поиметь надо. Пообещай ему, что на волю выпустим, пущай только малахитовую глыбу во сто пуд найдет.
Велел все-таки приказчик расковать Степана и приказ такой дал — на Красногорке работы прекратить.
— Кто, — говорит, — его знает? Может, этот дурак от ума тогда говорил. Да и руда там с медью пошла, только чугуну порча.
Надзиратель объявил Степану, что от его требуется, а тот ответил:
— Кто от воли откажется? Буду стараться, а найду ли — это уж как счастье мое подойдет.
Вскорости нашел им Степан глыбу такую. Выволокли ее наверх. Гордятся, — вот-де мы какие, а Степану воли не дали.
О глыбе написали барину, тот и приехал из самого, слышь-ко, Сам-Петербурху. Узнал, как дело было, и зовет к себе Степана.
— Вот что, — говорит, — даю тебе свое дворянское слово отпустить тебя на волю, ежели ты мне найдешь такие малахитовые камни, чтобы, значит, из их вырубить столбы не меньше пяти сажен длиной.
Степан отвечает:
— Меня уж раз оплели. Ученый я ноне. Сперва вольную пиши, потом стараться буду, а что выйдет — увидим.
Барин, конечно, закричал, ногами затопал, а Степан одно свое:
— Чуть было не забыл — невесте моей тоже вольную пропиши, а то что это за порядок — сам буду вольный, а жена в крепости.
Барин видит — парень не мягкий. Написал ему актовую бумагу.
— На, — говорит, — только старайся смотри.
А Степан все свое:
— Это уж как счастье поищет.
Нашел, конечно, Степан. Что ему, коли он все нутро горы вызнал и сама Хозяйка ему пособляла. Вырубили из этой малахитины столбы, какие им надо, выволокли наверх, и барин их на приклад в самую главную церкву в Сам-Петербурхе отправил. А глыба та, которую Степан сперва нашел, и посейчас в нашем городу, говорят. Как редкость ее берегут.
С той поры Степан на волю вышел, а в Гумешках после того все богатство ровно пропало. Много-много лазоревка идет, а больше обманка. О корольке с витком и слыхом не слыхать стало, и малахит ушел, вода долить (одолевать. (Ред.) стала. Так с той поры Гумешки на убыль и пошли, а потом их вовсе затопило. Говорили, что это Хозяйка огневалась за столбы-то, что их в церкву поставили. А ей это вовсе ни к чему.
Степан тоже счастья в жизни не поимел. Женился он, семью завел, дом обстроил, все как следует. Жить бы ровно да радоваться, а он невеселый стал и здоровьем хезнул (ослабел. (Ред.). Так на глазах и таял.
Хворый-то придумал дробовичок завести и на охоту повадился. И все, слышь-ко, к Красногорскому руднику ходит, а добычи домой не носит. В осенях ушел так-то да и с концом. Вот его нет, вот его нет… Куда девался? Сбили, конечно, народ, давай искать. А он, слышь-ко, на руднике у высокого камня мертвый лежит, ровно улыбается, и ружьишечко у него тут же в сторонке валяется, не стрелено из него. Которые люди первые набежали, сказывали, что около покойника ящерку зеленую видели, да такую большую, каких и вовсе в наших местах не бывало. Сидит будто над покойником, голову подняла, а слезы у ей так и каплют. Как люди ближе подбежали — она на камень, только ее и видели. А как покойника домой привезли да обмывать стали — глядят: у него одна рука накрепко зажата, и чуть видно из нее зернышки зелененькие. Полнехонька горсть. Тут один знающий случился, поглядел сбоку на зернышки и говорит:
— Да ведь это медный изумруд! Редкостный камень, дорогой. Целое богатство тебе, Настасья, осталось. Откуда только у него эти камешки?
Настасья — жена-то его — объясняет, что никогда покойник ни про какие такие камешки не говаривал. Шкатулку вот дарил ей, когда еще женихом был. Большую шкатулку, малахитову. Много в ей добренького, а таких камешков нету. Не видывала.
Стали те камешки из мертвой Степановой руки доставать, а они и рассыпались в пыль. Так и не дознались в ту пору, откуда они у Степана были. Копались потом на Красногорке. Ну, руда и руда, бурая с медным блеском. Потом уж кто-то вызнал, что это у Степана слезы Хозяйки Медной горы были. Не продал их, слышь-ко, никому, тайно от своих сохранял, с ними и смерть принял. А?
Вот она, значит, какая Медной горы Хозяйка! Худому с ней встретиться — горе, и доброму — радости мало.
Сказ впервые опубликован вместе с двумя другими. — «Про Великого Полоза» и «Дорогое имячко» — в сборнике «Дореволюционный фольклор на Урале», Свердловское областное издательство, 1936. Эта сказы наиболее близки к уральскому горнорабочему фольклору. Географически они связаны со старинным Сысертским горнозаводским округом, «в состав которого, — указывал П. Бажов, — входили пять заводов: Сысертский или Сысерть-главный завод округа, Полевской (он же Полевая или Полева) — самый старый завод округа, Северский (Северна), Верхний (Верх-Сысертскнй), Ильинский (Нижве-Сысертский).. Вблизи Полевского завода было и знаменитейшее медное месторождение крепостной поры Урала — рудник Гумешки, иначе Медная гора, или просто Гора. С этими Гумешками, которые в течение столетия были жуткой подземной каторгой не одного поколения рабочих, связана большая часть сказов Полевского района» (П. Бажов, Предисловие к сказам, печатавшимся в журнале «Октябрь», э 5-6, 1939, стр. 158).
О Хозяйке Медной горы, о Великом Полозе, о таинственном руднике Гумешки П.Бажов слышал рассказы и в собственной семье и у заводских стариков. Это были опытные рабочие, всю свою жизнь отдавшие горной промышленности. К старости, когда они уже «изробились», их из шахт и от медеплавильных печей переводили на более легкую работу (в сторожа, лесообъездчики и др.). Они-то и являлись рассказчиками преданий о старых заводах, о жизни горняков. Образ Хозяйки Медной горы или Малахитницы в горно-рабочем фольклоре имеет различные варианты: Горная матка, Каменная девка, Золотая баба, девка Азовка, Горный дух, Горный старец, Горный хозяин — (см П.Л. Ермаков, Воспоминания горнорабочего, Свердлгиз, 1947; Л. Потапов. Культ гор на Алтае, журнал «Советская этнография», э 2, 1946: «Песни и сказы шахтеров», фольклор горняков Шахтинского района, Ростовское областное книгоиздательство, 1940; Н. Дыренкова, Шорскнй фольклер, М-Л. 1940 А.Мисюрев, Легенды и были, фольклор старых горнорабочих Южной и Западной Сибири; -Новосибирск, 1940)- Все эти фольклерные персонажи являются -хранителями богатств горних недр. Образ Малахитницы -у П.Бажова значительно сложнее. Писатель воплотил в ней красоту природы, вдохновляющую человека на творческие искание.
Образ Малахитницы из сказов П.Бажова широко вошел в советское искусстве. Он воссоздан на сцене, в живописи и скульптуре. «Образы бажовских сказов — в росписях стен Дворца пионеров в г. Свердловске, Дома пионеров в г. Серове, в произведениях кустарной художественной промышленности, в игрушках для детей» (Вл. Бирюков, Певец Урала, газета «Красный курган», 1 февраля 1951 т.). Сказы Бажова воссозданы художниками-палешанами.
«В большом белокаменном Дворце Пионеров г. Свердловска целые лабиринты комнат, и в жаждой из них очень много интересного. Но в одну из комнат ребята входят с — радостным чувством ожидания чего-то особенного, чуть таинственного и прекрасного. Это — комната бажовских сказов. На высокой просторной стене разметала свои длинные косы девушка — Залотой Волос. Рядом — зеленоглазая красавица в тяжелом малахитовом платье Медной горы Хозяйка. Танцует на стене озорная рыжая девчоночка — Огневушка-Поскакушка. Так разрисовали комнату мастера из Палеха» («Пионерская правда» 10 марта 1950г.)
Сказ «Медной горы Хозяйка» положил начало целой группе произведений, объединяемых образом Малахитницы. В эту группу, кроме указанного сказа, входят еще девять произведений, в том числе; «Приказчиковы подошвы» (1936), Сочневы камешки» (1937), «Малахитовая шкатулка» (1938), «Каменный цветок» (1938), «Горный мастер» (1939), «Две ящерки» (1939), «Хрупкая веточка» (1940), «Травяная западенка» (1940), «Таюткино зеркальце» (1941).