Желание трейси гарвис грейвс. Цитаты из книги «Желание» Трейси Гарвис-Грейвс

Трейси Гарвис-Грейвс

Желание

Роман

Посвящается девушкам из FP: спасибо за ваш свет, любовь и смех. Без вас я не смогла бы этого сделать

Глава 1

Клер

Подбросив детей до школы, еду домой, как вдруг меня останавливают. В зеркале заднего вида успеваю заметить мигающие фары, следом раздаются два коротких гудка. Скорости я не превысила, да и других правил, кажется, не нарушала, тем не менее съезжаю на обочину. Позади меня тормозит полицейская машина. К моей двери подходит офицер, и я опускаю стекло.

– Мэм, вы знаете, что у вас не работает задняя фара?

– Правда?

Я высовываюсь из окна, будто смогу так что-то разглядеть, и тут же понимаю, как глупо, должно быть, выгляжу.

– Да, – отвечает он. – Со стороны пассажира. Могу я взглянуть на ваши документы?

– Конечно, – киваю я.

Он не похож на обычного полицейского. Смотрится скорее как модель, переодевшаяся для фотосессии в копа. Или кто-то из разряда «полицейских», показывающих стриптиз на девичнике.

Прочие мысли тут же выветриваются.

Офицер терпеливо ждет, пока я ищу нужные документы в бардачке, а потом достаю из бумажника права. Передаю все полицейскому, и он удаляется в патрульную машину. Идет обратно, наклоняется к моему окну и возвращает документы.

Вблизи я замечаю, что глаза у него зеленые, точь-в-точь такого же оттенка, как маленькое стеклышко, найденное мной два года назад на берегу Мексиканского залива: тогда мы с Крисом возили детей на остров Саут-Падре. Ростом этот мужчина где-то под метр девяносто, поджарый, но широкоплечий. На вид лет тридцати пяти – сорока, темные волосы слегка тронуты сединой, что только усиливает его привлекательность. Какая несправедливость. Он отрывает клочок бумаги от своего блокнота и, мельком глянув туда, вновь смотрит на меня:

Он вручает мне штрафной талон.

– Это лишь предупреждение, – улыбается он, пытаясь рассеять мои опасения насчет штрафа. Какие же белые и идеально ровные у него зубы. – Решите этот вопрос как можно скорее, хорошо? Это небезопасно.

– Обязательно, – отвечаю я, глядя на талон. Подпись: офицер Дэниел Раш. – Спасибо.

– Хорошего вам дня, – кивает он.

Вернувшись домой, я нахожу Криса, своего мужа, на кухне с чашкой кофе. На нем джинсы и рубашка поло, как и полагается в свободную пятницу. Благоухает туалетной водой, которую я подарила ему на день рождения.

– Не видела мои часы? – вместо приветствия спрашивает он. Достаю часы из-под стопки писем на столешнице, и муж ловко надевает их на запястье. – Отвезла детей в школу?

– Да, – отвечаю я, поставив сумку на кухонный остров. – Сегодня последний школьный день.

Конечно, я и раньше говорила Крису об этом, но вполне возможно, что он забыл. У него сейчас голова забита более серьезными вещами.

– Я хотела сама отдать учителям подарки. Вряд ли они доехали бы в целости и сохранности на автобусе.

Дети для нас – самая безопасная тема разговора. Вежливый обмен репликами об их местонахождении и здоровье – вот наш нынешний стиль общения, где никто не повышает голоса. Как-то я вычитала в женском журнале, что если супруги прекращают ссориться, то дело плохо: значит, ты опустил руки и больше не пытаешься спасти брак. Надеюсь, это неправда, но подозреваю, что так и есть. Иду к посудомоечной машине, начинаю разгружать ее. Про заднюю фару даже не рассказываю – сама с этим разберусь.

Крис открывает шкафчик, достает пузырек и, вытряхнув таблетку на ладонь, запивает ее водой. Возможно, муж ждет, что я спрошу его насчет лекарств, но я молчу. Как и всегда. Крис что-то насвистывает: кажется, сегодня утром у него хорошее настроение. Я должна благодарить судьбу, что у мужа вновь появилась работа, ведь двенадцать месяцев, которые он провел дома, сильно сказались на наших отношениях. И до сих пор не все гладко. Муж берет свой ноутбук и ключи от машины, говорит мне «пока» и выходит за дверь, даже не поцеловав.

Я заканчиваю разгружать посудомоечную машину. В стеклянную раздвижную дверь скребется поскуливающий Такер. Выпускаю пса наружу.

– Иди, Такер, – говорю я.

Пес тут же кидается в погоню за белкой. Как всегда, он останется с носом, ведь зверушка ловко вскочит на забор задолго до того, как он домчится до нее. Однако Такер не оставляет попыток.

Наступает тишина. Я наливаю себе чашечку кофе и смотрю в окно, за которым царствует лето.

* * *

Со стопкой чистого белья захожу в комнату семилетней Джордан. Дочка без всяких напоминаний аккуратно застелила постель и усадила мягкие игрушки на подушке. На полу идеальный порядок: ни разбросанных носков, ни пижамы, ни единого карандашика или фломастера, которыми она так любит рисовать. Ничего. Раньше меня это беспокоило, но потом мама сказала, что в этом возрасте я вела себя точно так же.

– Клер, не ищи проблемы там, где ее нет. Девочка ценит порядок не меньше тебя.

Я так и не рассталась с этой привычкой. В моей жизни все должно быть четко организовано, разложено по полочкам. Ну и позабавила я, наверное, в прошлом году карму.

Дальше иду в комнату девятилетнего Джоша и тут же спотыкаюсь о гору машинок «Мэтчбокс». Здесь будто ураган пронесся. Сын обожает все крушить. Он не любит чистоту и порядок, как сестра. Я обхожу машинки и пересекаю комнату, переступая через груду одежды и обуви, спортивный инвентарь и гитару. Темно-синий плед съехал на пол, но простыни заправлены, да и подушки на месте. Поставлю сыну «отлично» за старания. Я кладу чистые вещи, забираю грязные и удаляюсь.

В нашей с мужем спальне примята лишь одна сторона кровати. Когда Крис бывает дома, что отныне является редким явлением, то спит он на диване в гостиной. Эта привычка возникла после ужасных приступов бессонницы. Он постоянно ворочался или вставал и в итоге решил не беспокоить меня по ночам. Сейчас я понимаю, мне следовало настоять, чтобы он остался, ведь теперь я сомневаюсь, вернется ли он когда-нибудь в нашу кровать.

В ванной поднимаю с пола его боксеры и влажное полотенце, добавляя их к охапке в моих руках. Неужели теперь вся моя жизнь – это стирка и одинокие ночи в огромной кровати?

Позже утром на кухню заходит моя соседка Элиза. В одной руке она держит коврик для йоги, в другой – огромную бутылку воды. Светло-русые волосы забраны в идеальный пучок, не столь растрепанный, как мой, а серое трико прекрасно гармонирует с розовым топом.

Подбросив детей до школы, еду домой, как вдруг меня останавливают. В зеркале заднего вида успеваю заметить мигающие фары, следом раздаются два коротких гудка. Скорости я не превысила, да и других правил, кажется, не нарушала, тем не менее съезжаю на обочину. Позади меня тормозит полицейская машина. К моей двери подходит офицер, и я опускаю стекло.

– Мэм, вы знаете, что у вас не работает задняя фара?

– Правда?

Я высовываюсь из окна, будто смогу так что-то разглядеть, и тут же понимаю, как глупо, должно быть, выгляжу.

– Да, – отвечает он. – Со стороны пассажира. Могу я взглянуть на ваши документы?

– Конечно, – киваю я.

Он не похож на обычного полицейского. Смотрится скорее как модель, переодевшаяся для фотосессии в копа. Или кто-то из разряда «полицейских», показывающих стриптиз на девичнике.

Прочие мысли тут же выветриваются.

Офицер терпеливо ждет, пока я ищу нужные документы в бардачке, а потом достаю из бумажника права. Передаю все полицейскому, и он удаляется в патрульную машину. Идет обратно, наклоняется к моему окну и возвращает документы.

Вблизи я замечаю, что глаза у него зеленые, точь-в-точь такого же оттенка, как маленькое стеклышко, найденное мной два года назад на берегу Мексиканского залива: тогда мы с Крисом возили детей на остров Саут-Падре. Ростом этот мужчина где-то под метр девяносто, поджарый, но широкоплечий. На вид лет тридцати пяти – сорока, темные волосы слегка тронуты сединой, что только усиливает его привлекательность. Какая несправедливость. Он отрывает клочок бумаги от своего блокнота и, мельком глянув туда, вновь смотрит на меня:

Он вручает мне штрафной талон.

– Это лишь предупреждение, – улыбается он, пытаясь рассеять мои опасения насчет штрафа. Какие же белые и идеально ровные у него зубы. – Решите этот вопрос как можно скорее, хорошо? Это небезопасно.

– Обязательно, – отвечаю я, глядя на талон. Подпись: офицер Дэниел Раш. – Спасибо.

– Хорошего вам дня, – кивает он.

Вернувшись домой, я нахожу Криса, своего мужа, на кухне с чашкой кофе. На нем джинсы и рубашка поло, как и полагается в свободную пятницу. Благоухает туалетной водой, которую я подарила ему на день рождения.

– Не видела мои часы? – вместо приветствия спрашивает он. Достаю часы из-под стопки писем на столешнице, и муж ловко надевает их на запястье. – Отвезла детей в школу?

– Да, – отвечаю я, поставив сумку на кухонный остров. – Сегодня последний школьный день.

Конечно, я и раньше говорила Крису об этом, но вполне возможно, что он забыл. У него сейчас голова забита более серьезными вещами.

– Я хотела сама отдать учителям подарки. Вряд ли они доехали бы в целости и сохранности на автобусе.

Дети для нас – самая безопасная тема разговора. Вежливый обмен репликами об их местонахождении и здоровье – вот наш нынешний стиль общения, где никто не повышает голоса. Как-то я вычитала в женском журнале, что если супруги прекращают ссориться, то дело плохо: значит, ты опустил руки и больше не пытаешься спасти брак. Надеюсь, это неправда, но подозреваю, что так и есть. Иду к посудомоечной машине, начинаю разгружать ее. Про заднюю фару даже не рассказываю – сама с этим разберусь.

Крис открывает шкафчик, достает пузырек и, вытряхнув таблетку на ладонь, запивает ее водой. Возможно, муж ждет, что я спрошу его насчет лекарств, но я молчу. Как и всегда. Крис что-то насвистывает: кажется, сегодня утром у него хорошее настроение. Я должна благодарить судьбу, что у мужа вновь появилась работа, ведь двенадцать месяцев, которые он провел дома, сильно сказались на наших отношениях. И до сих пор не все гладко. Муж берет свой ноутбук и ключи от машины, говорит мне «пока» и выходит за дверь, даже не поцеловав.

Я заканчиваю разгружать посудомоечную машину. В стеклянную раздвижную дверь скребется поскуливающий Такер. Выпускаю пса наружу.

– Иди, Такер, – говорю я.

Пес тут же кидается в погоню за белкой. Как всегда, он останется с носом, ведь зверушка ловко вскочит на забор задолго до того, как он домчится до нее. Однако Такер не оставляет попыток.

Наступает тишина. Я наливаю себе чашечку кофе и смотрю в окно, за которым царствует лето.

Со стопкой чистого белья захожу в комнату семилетней Джордан. Дочка без всяких напоминаний аккуратно застелила постель и усадила мягкие игрушки на подушке. На полу идеальный порядок: ни разбросанных носков, ни пижамы, ни единого карандашика или фломастера, которыми она так любит рисовать. Ничего. Раньше меня это беспокоило, но потом мама сказала, что в этом возрасте я вела себя точно так же.

– Клер, не ищи проблемы там, где ее нет. Девочка ценит порядок не меньше тебя.

Я так и не рассталась с этой привычкой. В моей жизни все должно быть четко организовано, разложено по полочкам. Ну и позабавила я, наверное, в прошлом году карму.

Дальше иду в комнату девятилетнего Джоша и тут же спотыкаюсь о гору машинок «Мэтчбокс». Здесь будто ураган пронесся. Сын обожает все крушить. Он не любит чистоту и порядок, как сестра. Я обхожу машинки и пересекаю комнату, переступая через груду одежды и обуви, спортивный инвентарь и гитару. Темно-синий плед съехал на пол, но простыни заправлены, да и подушки на месте. Поставлю сыну «отлично» за старания. Я кладу чистые вещи, забираю грязные и удаляюсь.

В нашей с мужем спальне примята лишь одна сторона кровати. Когда Крис бывает дома, что отныне является редким явлением, то спит он на диване в гостиной. Эта привычка возникла после ужасных приступов бессонницы. Он постоянно ворочался или вставал и в итоге решил не беспокоить меня по ночам. Сейчас я понимаю, мне следовало настоять, чтобы он остался, ведь теперь я сомневаюсь, вернется ли он когда-нибудь в нашу кровать.

В ванной поднимаю с пола его боксеры и влажное полотенце, добавляя их к охапке в моих руках. Неужели теперь вся моя жизнь – это стирка и одинокие ночи в огромной кровати?

Позже утром на кухню заходит моя соседка Элиза. В одной руке она держит коврик для йоги, в другой – огромную бутылку воды. Светло-русые волосы забраны в идеальный пучок, не столь растрепанный, как мой, а серое трико прекрасно гармонирует с розовым топом.

– Меня чуть не сбили, когда я переходила улицу, – возмущается она. – Все что, обезумели? Не понимают, сколько в нашем районе детей?

Элиза родилась и выросла в Техасе, а после колледжа ее муж Скип привез жену в свой родной штат Канзас. Когда она злится, то тут же проявляется ее гнусавый выговор.

Мы с Элизой живем в Рокленд-Хиллз – это престижный район в пригороде Канзас-Сити. Коттеджи здесь большие и видные, средняя цена – триста пятьдесят тысяч долларов. В архитектуре зданий смешались разные стили, так что каждое выглядит по-своему. Мы с Крисом купили наш дом в тосканском стиле, с четырьмя спальнями, пять лет назад, сразу же влюбившись в теплые пастельные тона, выложенные терракотовой плиткой просторные полы и бра из кованой стали. Мебель мы подобрали массивную и мягкую, руководствуясь исключительно соображениями комфорта. Этот район устраивал нас почти во всех отношениях, вот только извилистые улочки, обрамленные деревьями, должным образом не патрулируются и не все следят за соблюдением скоростного режима. Самые частые нарушители – отпрыски богатых жильцов, совсем недавно получившие права.

Я беру из холодильника бутылку воды и для себя.

– Может, стоит узнать насчет дорожных знаков ограничения скорости? – предлагаю я. – Они еще мигают, знаешь такие?

– Нужно что-то предпринять. Я в ужасе от того, как быстро ехала та машина.

Сажусь за руль, и мы едем на йогу. Переступив порог, тут же ощущаю волну покоя, как и всегда при звуках музыки нью-эйдж и аромате всяческих благовоний. На низком столике стоит цветочный горшок с алоэ вера, а серовато-зеленые стены украшены картинами местных художников. Сама обстановка умиротворяет.

Трейси Гарвис-Грейвс

Роман

Посвящается девушкам из FP: спасибо за ваш свет, любовь и смех. Без вас я не смогла бы этого сделать

Подбросив детей до школы, еду домой, как вдруг меня останавливают. В зеркале заднего вида успеваю заметить мигающие фары, следом раздаются два коротких гудка. Скорости я не превысила, да и других правил, кажется, не нарушала, тем не менее съезжаю на обочину. Позади меня тормозит полицейская машина. К моей двери подходит офицер, и я опускаю стекло.

– Мэм, вы знаете, что у вас не работает задняя фара?

– Правда?

Я высовываюсь из окна, будто смогу так что-то разглядеть, и тут же понимаю, как глупо, должно быть, выгляжу.

– Да, – отвечает он. – Со стороны пассажира. Могу я взглянуть на ваши документы?

– Конечно, – киваю я.

Он не похож на обычного полицейского. Смотрится скорее как модель, переодевшаяся для фотосессии в копа. Или кто-то из разряда «полицейских», показывающих стриптиз на девичнике.

Прочие мысли тут же выветриваются.

Офицер терпеливо ждет, пока я ищу нужные документы в бардачке, а потом достаю из бумажника права. Передаю все полицейскому, и он удаляется в патрульную машину. Идет обратно, наклоняется к моему окну и возвращает документы.

Вблизи я замечаю, что глаза у него зеленые, точь-в-точь такого же оттенка, как маленькое стеклышко, найденное мной два года назад на берегу Мексиканского залива: тогда мы с Крисом возили детей на остров Саут-Падре. Ростом этот мужчина где-то под метр девяносто, поджарый, но широкоплечий. На вид лет тридцати пяти – сорока, темные волосы слегка тронуты сединой, что только усиливает его привлекательность. Какая несправедливость. Он отрывает клочок бумаги от своего блокнота и, мельком глянув туда, вновь смотрит на меня:

Он вручает мне штрафной талон.

– Это лишь предупреждение, – улыбается он, пытаясь рассеять мои опасения насчет штрафа. Какие же белые и идеально ровные у него зубы. – Решите этот вопрос как можно скорее, хорошо? Это небезопасно.

– Обязательно, – отвечаю я, глядя на талон. Подпись: офицер Дэниел Раш. – Спасибо.

– Хорошего вам дня, – кивает он.

Вернувшись домой, я нахожу Криса, своего мужа, на кухне с чашкой кофе. На нем джинсы и рубашка поло, как и полагается в свободную пятницу. Благоухает туалетной водой, которую я подарила ему на день рождения.

– Не видела мои часы? – вместо приветствия спрашивает он. Достаю часы из-под стопки писем на столешнице, и муж ловко надевает их на запястье. – Отвезла детей в школу?

– Да, – отвечаю я, поставив сумку на кухонный остров. – Сегодня последний школьный день.

Конечно, я и раньше говорила Крису об этом, но вполне возможно, что он забыл. У него сейчас голова забита более серьезными вещами.

– Я хотела сама отдать учителям подарки. Вряд ли они доехали бы в целости и сохранности на автобусе.

Дети для нас – самая безопасная тема разговора. Вежливый обмен репликами об их местонахождении и здоровье – вот наш нынешний стиль общения, где никто не повышает голоса. Как-то я вычитала в женском журнале, что если супруги прекращают ссориться, то дело плохо: значит, ты опустил руки и больше не пытаешься спасти брак. Надеюсь, это неправда, но подозреваю, что так и есть. Иду к посудомоечной машине, начинаю разгружать ее. Про заднюю фару даже не рассказываю – сама с этим разберусь.

Крис открывает шкафчик, достает пузырек и, вытряхнув таблетку на ладонь, запивает ее водой. Возможно, муж ждет, что я спрошу его насчет лекарств, но я молчу. Как и всегда. Крис что-то насвистывает: кажется, сегодня утром у него хорошее настроение. Я должна благодарить судьбу, что у мужа вновь появилась работа, ведь двенадцать месяцев, которые он провел дома, сильно сказались на наших отношениях. И до сих пор не все гладко. Муж берет свой ноутбук и ключи от машины, говорит мне «пока» и выходит за дверь, даже не поцеловав.

Я заканчиваю разгружать посудомоечную машину. В стеклянную раздвижную дверь скребется поскуливающий Такер. Выпускаю пса наружу.

– Иди, Такер, – говорю я.

Пес тут же кидается в погоню за белкой. Как всегда, он останется с носом, ведь зверушка ловко вскочит на забор задолго до того, как он домчится до нее. Однако Такер не оставляет попыток.

Наступает тишина. Я наливаю себе чашечку кофе и смотрю в окно, за которым царствует лето.

* * *

Со стопкой чистого белья захожу в комнату семилетней Джордан. Дочка без всяких напоминаний аккуратно застелила постель и усадила мягкие игрушки на подушке. На полу идеальный порядок: ни разбросанных носков, ни пижамы, ни единого карандашика или фломастера, которыми она так любит рисовать. Ничего. Раньше меня это беспокоило, но потом мама сказала, что в этом возрасте я вела себя точно так же.

– Клер, не ищи проблемы там, где ее нет. Девочка ценит порядок не меньше тебя.

Я так и не рассталась с этой привычкой. В моей жизни все должно быть четко организовано, разложено по полочкам. Ну и позабавила я, наверное, в прошлом году карму.

Дальше иду в комнату девятилетнего Джоша и тут же спотыкаюсь о гору машинок «Мэтчбокс». Здесь будто ураган пронесся. Сын обожает все крушить. Он не любит чистоту и порядок, как сестра. Я обхожу машинки и пересекаю комнату, переступая через груду одежды и обуви, спортивный инвентарь и гитару. Темно-синий плед съехал на пол, но простыни заправлены, да и подушки на месте. Поставлю сыну «отлично» за старания. Я кладу чистые вещи, забираю грязные и удаляюсь.

В нашей с мужем спальне примята лишь одна сторона кровати. Когда Крис бывает дома, что отныне является редким явлением, то спит он на диване в гостиной. Эта привычка возникла после ужасных приступов бессонницы. Он постоянно ворочался или вставал и в итоге решил не беспокоить меня по ночам. Сейчас я понимаю, мне следовало настоять, чтобы он остался, ведь теперь я сомневаюсь, вернется ли он когда-нибудь в нашу кровать.

В ванной поднимаю с пола его боксеры и влажное полотенце, добавляя их к охапке в моих руках. Неужели теперь вся моя жизнь – это стирка и одинокие ночи в огромной кровати?

Позже утром на кухню заходит моя соседка Элиза. В одной руке она держит коврик для йоги, в другой – огромную бутылку воды. Светло-русые волосы забраны в идеальный пучок, не столь растрепанный, как мой, а серое трико прекрасно гармонирует с розовым топом.

– Меня чуть не сбили, когда я переходила улицу, – возмущается она. – Все что, обезумели? Не понимают, сколько в нашем районе детей?

Элиза родилась и выросла в Техасе, а после колледжа ее муж Скип привез жену в свой родной штат Канзас. Когда она злится, то тут же проявляется ее гнусавый выговор.

Мы с Элизой живем в Рокленд-Хиллз – это престижный район в пригороде Канзас-Сити. Коттеджи здесь большие и видные, средняя цена – триста пятьдесят тысяч долларов. В архитектуре зданий смешались разные стили, так что каждое выглядит по-своему. Мы с Крисом купили наш дом в тосканском стиле, с четырьмя спальнями, пять лет назад, сразу же влюбившись в теплые пастельные тона, выложенные терракотовой плиткой просторные полы и бра из кованой стали. Мебель мы подобрали массивную и мягкую, руководствуясь исключительно соображениями комфорта. Этот район устраивал нас почти во всех отношениях, вот только извилистые улочки, обрамленные деревьями, должным образом не патрулируются и не все следят за соблюдением скоростного режима. Самые частые нарушители – отпрыски богатых жильцов, совсем недавно получившие права.

Я беру из холодильника бутылку воды и для себя.

– Может, стоит узнать насчет дорожных знаков ограничения скорости? – предлагаю я. – Они еще мигают, знаешь такие?

– Нужно что-то предпринять. Я в ужасе от того, как быстро ехала та машина.

Сажусь за руль, и мы едем на йогу. Переступив порог, тут же ощущаю волну покоя, как и всегда при звуках музыки нью-эйдж и аромате всяческих благовоний. На низком столике стоит цветочный горшок с алоэ вера, а серовато-зеленые стены украшены картинами местных художников. Сама обстановка умиротворяет.

Оставив вещи в раздевалке, мы занимаем места в заднем ряду. Скрестив ноги, садимся на коврики и ждем начала занятия.

– У меня перегорела задняя фара, – говорю я. – Сможешь забрать меня, когда я отдам машину в мастерскую?

– Конечно, – отвечает Элиза, вытягивая руки над головой. – Когда?

– Не знаю. – Я делаю глоток воды. – Позвоню и скажу тебе, когда доберусь домой. Нужно поскорее решить этот вопрос.

– Тебя остановил полицейский?

– Да. Сегодня утром. Невероятно симпатичный полицейский.

– Выкладывай! – Подруга изгибает брови.

– Особо нечего рассказывать, – усмехаюсь я. – Я так разволновалась, что не могла вспомнить, где мои документы. Мозг будто ушел погулять. Но офицер был очень мил.

Конечно же, я не говорю Элизе, что до сих пор вспоминаю это происшествие, без конца думаю об улыбке полицейского. Может, в моем подсознании хранятся скрытые фантазии о копах. А может, мой муж слишком давно не обращал на меня внимания. Или же все дело в том, что мне, черт побери, ужасно одиноко! В любом случае это не имеет значения. Население городка – примерно двадцать две тысячи человек, и шанс встретиться вновь невелик.

Трейси Гарвис-Грейвс

Посвящается девушкам из FP: спасибо за ваш свет, любовь и смех. Без вас я не смогла бы этого сделать

Подбросив детей до школы, еду домой, как вдруг меня останавливают. В зеркале заднего вида успеваю заметить мигающие фары, следом раздаются два коротких гудка. Скорости я не превысила, да и других правил, кажется, не нарушала, тем не менее съезжаю на обочину. Позади меня тормозит полицейская машина. К моей двери подходит офицер, и я опускаю стекло.

Мэм, вы знаете, что у вас не работает задняя фара?

Я высовываюсь из окна, будто смогу так что-то разглядеть, и тут же понимаю, как глупо, должно быть, выгляжу.

Да, - отвечает он. - Со стороны пассажира. Могу я взглянуть на ваши документы?

Конечно, - киваю я.

Он не похож на обычного полицейского. Смотрится скорее как модель, переодевшаяся для фотосессии в копа. Или кто-то из разряда «полицейских», показывающих стриптиз на девичнике.

Прочие мысли тут же выветриваются.

Офицер терпеливо ждет, пока я ищу нужные документы в бардачке, а потом достаю из бумажника права. Передаю все полицейскому, и он удаляется в патрульную машину. Идет обратно, наклоняется к моему окну и возвращает документы.

Вблизи я замечаю, что глаза у него зеленые, точь-в-точь такого же оттенка, как маленькое стеклышко, найденное мной два года назад на берегу Мексиканского залива: тогда мы с Крисом возили детей на остров Саут-Падре. Ростом этот мужчина где-то под метр девяносто, поджарый, но широкоплечий. На вид лет тридцати пяти - сорока, темные волосы слегка тронуты сединой, что только усиливает его привлекательность. Какая несправедливость. Он отрывает клочок бумаги от своего блокнота и, мельком глянув туда, вновь смотрит на меня:

Он вручает мне штрафной талон.

Это лишь предупреждение, - улыбается он, пытаясь рассеять мои опасения насчет штрафа. Какие же белые и идеально ровные у него зубы. - Решите этот вопрос как можно скорее, хорошо? Это небезопасно.

Обязательно, - отвечаю я, глядя на талон. Подпись: офицер Дэниел Раш. - Спасибо.

Хорошего вам дня, - кивает он.

Вернувшись домой, я нахожу Криса, своего мужа, на кухне с чашкой кофе. На нем джинсы и рубашка поло, как и полагается в свободную пятницу. Благоухает туалетной водой, которую я подарила ему на день рождения.

Не видела мои часы? - вместо приветствия спрашивает он. Достаю часы из-под стопки писем на столешнице, и муж ловко надевает их на запястье. - Отвезла детей в школу?

Да, - отвечаю я, поставив сумку на кухонный остров. - Сегодня последний школьный день.

Конечно, я и раньше говорила Крису об этом, но вполне возможно, что он забыл. У него сейчас голова забита более серьезными вещами.

Я хотела сама отдать учителям подарки. Вряд ли они доехали бы в целости и сохранности на автобусе.

Дети для нас - самая безопасная тема разговора. Вежливый обмен репликами об их местонахождении и здоровье - вот наш нынешний стиль общения, где никто не повышает голоса. Как-то я вычитала в женском журнале, что если супруги прекращают ссориться, то дело плохо: значит, ты опустил руки и больше не пытаешься спасти брак. Надеюсь, это неправда, но подозреваю, что так и есть. Иду к посудомоечной машине, начинаю разгружать ее. Про заднюю фару даже не рассказываю - сама с этим разберусь.

Крис открывает шкафчик, достает пузырек и, вытряхнув таблетку на ладонь, запивает ее водой. Возможно, муж ждет, что я спрошу его насчет лекарств, но я молчу. Как и всегда. Крис что-то насвистывает: кажется, сегодня утром у него хорошее настроение. Я должна благодарить судьбу, что у мужа вновь появилась работа, ведь двенадцать месяцев, которые он провел дома, сильно сказались на наших отношениях. И до сих пор не все гладко. Муж берет свой ноутбук и ключи от машины, говорит мне «пока» и выходит за дверь, даже не поцеловав.

Я заканчиваю разгружать посудомоечную машину. В стеклянную раздвижную дверь скребется поскуливающий Такер. Выпускаю пса наружу.

Иди, Такер, - говорю я.

Пес тут же кидается в погоню за белкой. Как всегда, он останется с носом, ведь зверушка ловко вскочит на забор задолго до того, как он домчится до нее. Однако Такер не оставляет попыток.

Наступает тишина. Я наливаю себе чашечку кофе и смотрю в окно, за которым царствует лето.

* * *

Со стопкой чистого белья захожу в комнату семилетней Джордан. Дочка без всяких напоминаний аккуратно застелила постель и усадила мягкие игрушки на подушке. На полу идеальный порядок: ни разбросанных носков, ни пижамы, ни единого карандашика или фломастера, которыми она так любит рисовать. Ничего. Раньше меня это беспокоило, но потом мама сказала, что в этом возрасте я вела себя точно так же.

Клер, не ищи проблемы там, где ее нет. Девочка ценит порядок не меньше тебя.

Я так и не рассталась с этой привычкой. В моей жизни все должно быть четко организовано, разложено по полочкам. Ну и позабавила я, наверное, в прошлом году карму.

Дальше иду в комнату девятилетнего Джоша и тут же спотыкаюсь о гору машинок «Мэтчбокс». Здесь будто ураган пронесся. Сын обожает все крушить. Он не любит чистоту и порядок, как сестра. Я обхожу машинки и пересекаю комнату, переступая через груду одежды и обуви, спортивный инвентарь и гитару. Темно-синий плед съехал на пол, но простыни заправлены, да и подушки на месте. Поставлю сыну «отлично» за старания. Я кладу чистые вещи, забираю грязные и удаляюсь.

В нашей с мужем спальне примята лишь одна сторона кровати. Когда Крис бывает дома, что отныне является редким явлением, то спит он на диване в гостиной. Эта привычка возникла после ужасных приступов бессонницы. Он постоянно ворочался или вставал и в итоге решил не беспокоить меня по ночам. Сейчас я понимаю, мне следовало настоять, чтобы он остался, ведь теперь я сомневаюсь, вернется ли он когда-нибудь в нашу кровать.

В ванной поднимаю с пола его боксеры и влажное полотенце, добавляя их к охапке в моих руках. Неужели теперь вся моя жизнь - это стирка и одинокие ночи в огромной кровати?

Позже утром на кухню заходит моя соседка Элиза. В одной руке она держит коврик для йоги, в другой - огромную бутылку воды. Светло-русые волосы забраны в идеальный пучок, не столь растрепанный, как мой, а серое трико прекрасно гармонирует с розовым топом.

Меня чуть не сбили, когда я переходила улицу, - возмущается она. - Все что, обезумели? Не понимают, сколько в нашем районе детей?

Элиза родилась и выросла в Техасе, а после колледжа ее муж Скип привез жену в свой родной штат Канзас. Когда она злится, то тут же проявляется ее гнусавый выговор.

Мы с Элизой живем в Рокленд-Хиллз - это престижный район в пригороде Канзас-Сити. Коттеджи здесь большие и видные, средняя цена - триста пятьдесят тысяч долларов. В архитектуре зданий смешались разные стили, так что каждое выглядит по-своему. Мы с Крисом купили наш дом в тосканском стиле, с четырьмя спальнями, пять лет назад, сразу же влюбившись в теплые пастельные тона, выложенные терракотовой плиткой просторные полы и бра из кованой стали. Мебель мы подобрали массивную и мягкую, руководствуясь исключительно соображениями комфорта. Этот район устраивал нас почти во всех отношениях, вот только извилистые улочки, обрамленные деревьями, должным образом не патрулируются и не все следят за соблюдением скоростного режима. Самые частые нарушители - отпрыски богатых жильцов, совсем недавно получившие права.

Я беру из холодильника бутылку воды и для себя.

Может, стоит узнать насчет дорожных знаков ограничения скорости? - предлагаю я. - Они еще мигают, знаешь такие?

Нужно что-то предпринять. Я в ужасе от того, как быстро ехала та машина.

Сажусь за руль, и мы едем на йогу. Переступив порог, тут же ощущаю волну покоя, как и всегда при звуках музыки нью-эйдж и аромате всяческих благовоний. На низком столике стоит цветочный горшок с алоэ вера, а серовато-зеленые стены украшены картинами местных художников. Сама обстановка умиротворяет.

Оставив вещи в раздевалке, мы занимаем места в заднем ряду. Скрестив ноги, садимся на коврики и ждем начала занятия.

У меня перегорела задняя фара, - говорю я. - Сможешь забрать меня, когда я отдам машину в мастерскую?

Конечно, - отвечает Элиза, вытягивая руки над головой. - Когда?

Не знаю. - Я делаю глоток воды. - Позвоню и скажу тебе, когда доберусь домой. Нужно поскорее решить этот вопрос.

Тебя остановил полицейский?

Да. Сегодня утром. Невероятно симпатичный полицейский.

Выкладывай! - Подруга изгибает брови.

Особо нечего рассказывать, - усмехаюсь я. - Я так разволновалась, что не могла вспомнить, где мои документы. Мозг будто ушел погулять. Но офицер был очень мил.

Конечно же, я не говорю Элизе, что до сих пор вспоминаю это происшествие, без конца думаю об улыбке полицейского. Может, в моем подсознании хранятся скрытые фантазии о копах. А может, мой муж слишком давно не обращал на меня внимания. Или же все дело в том, что мне, черт побери, ужасно одиноко! В любом случае это не имеет значения. Население городка - примерно двадцать две тысячи человек, и шанс встретиться вновь невелик.

Хотя все же есть.

Вдруг понимаю, что размышляю вовсе не как счастливая замужняя женщина, однако сейчас я таковой и не являюсь.

После йоги принимаю душ и пару часов сижу за ноутбуком. Потом, с тарелкой печенья и миской фруктового салата, иду через улицу к Элизе. Их со Скипом двухэтажный современный дом - полная противоположность нашему: глянцевая мебель в стиле модерн, четкие линии, голубые и серые тона.

Элиза - непревзойденный массовик-затейник, и все взрослые и дети с нетерпением ждут традиционной вечеринки по случаю окончания учебного года. Вместе сервируем длинный стол на крытой террасе, приносим бумажные тарелки и пластиковые приборы. Элиза раскладывает веером яркие салфетки.

Июнь только начался, но Средний Запад, к счастью, уже накрыла волна тепла. Температура перевалила за рекордные тридцать градусов. Из-за жары и повышенной влажности кажется, что мы перенеслись на тропический остров.

Во сколько вы подойдете? - спрашивает Элиза.

В полшестого. Крис обещал не опаздывать.

Однако мне кажется, что муж все равно уйдет со службы последним. Если судить по прошлому опыту, его одержимость работой скоро снова станет нормой, к черту выходные и праздники.

Мы отходим назад и окидываем взглядом плоды своих трудов.

Думаю, все готово, - говорит Элиза. - Спасибо, что помогла.

Не за что. Скоро увидимся.

Пока, Клер, - машет мне рукой подруга.

Через час я стою на тротуаре в ожидании школьного автобуса. Первой из дверей выпрыгивает Джордан, падая мне в руки. Рюкзак дочери доверху набит всяческими сокровищами, что раньше хранились у нее на столе. Она держит фигурку, смутно напоминающую черепашку. Или лебедя. Я не осмеливаюсь спросить.

Мамочка, я сделала для тебя павлина, - с гордостью произносит она и вытягивает ладошку вперед. Вдруг лицо дочки становится серьезным. - Только не сломай опять.

Очень красиво, милая. - Я внимательно смотрю на павлина и целую дочку в лоб. - Буду осторожнее, обещаю.

Джордан - маленькая копия меня, вот только на голове у нее россыпь коротких светлых кудряшек, а мои волосы длиннее и спускаются волнами до плеч. Правда, в свои тридцать четыре года мне раз в квартал приходится осветлять пряди, делая оттенок ярче. У нас с дочерью миниатюрные носики и пухлые губы, но у нее на щеках есть ямочки и конопушки. От вида моей малышки у меня дух захватывает.

Следом за сестрой сдержанно выходит Джош. Он явно пошел в Криса: та же внешность «золотого мальчика», которая привлекла меня в его отце двенадцать лет назад. Тогда нам было по двадцать два и мы только закончили колледж, не успели даже высохнуть чернила на дипломах: у Криса - по бизнесу и маркетингу, у меня - по графическому дизайну. Подобные черты лица - правильные, симметричные, притягивающие взгляд - заставляют людей внимательно слушать тебя, ловить каждое слово. Когда Минди, моя лучшая подруга по колледжу, получила от меня несколько лет назад открытку на Рождество с семейной фотографией, то шутливо заметила: «Вам кто-нибудь говорил, что вы слегка похожи на степфордскую семейку?» [ Ссылка на фильм «Степфордские жены». - Здесь и далее прим. перев. ]

Наверное, так и есть. Правда, в нашей светловолосой семье я «аномалия»: у меня карие глаза, а не голубые, как у прочих троих.

Как прошел последний день в школе? - спрашиваю я детей, беря Джордан за руку и взлохмачивая волосы Джоша.

Классно! - кричат они в ответ.

Мы вместе надрывно напеваем пару строк из песни Элис Купер «School’s out» и заходим в дом.

Кто хочет перекусить? - спрашиваю я.

Пока дети жуют крекеры с арахисовым маслом и запивают их соком, я разбираю рюкзаки, наводя там порядок.

Выберите в своих комнатах место для всего, что хотите оставить, хорошо?

Ставлю павлина Джордан на столешницу.

В 17.29 в дверях появляется Крис, кладет на стол ноутбук и мобильник.

Папочка! - кидаются к нему дети, и он сгребает их в объятия.

Я успею переодеться? - спрашивает муж.

Конечно, - отвечаю я. - Мы подождем.

Он бежит вверх по лестнице и возвращается через две минуты в выцветшей футболке и бриджах.

Порядок, - говорит он, подхватывая Джордан на руки и сажая ее себе на плечи.

Дочка сияет от счастья. Она обожает, когда папочка в хорошем настроении.

Идемте, - зовет всех отец семейства.

Мы пересекаем улицу и обходим дом соседей, чтобы зайти через задний двор.

А вот и семейство Кэнтон, - приветствует нас Скип, когда мы приближаемся к террасе.

Сосед крепко обнимает меня и целует в щеку. Джош и Джордан убегают к другим детям, веселящимся на батуте.

Мужа Элизы я просто обожаю. Раньше он играл в футбольной команде в Бэйлоре. Это дюжий мужчина с широкими плечами и растущим животиком из-за явного злоупотребления пивом и барбекю, но на самом деле Скип - настоящий плюшевый мишка. Раз я видела, как он бросился под машину, чтобы спасти переползающую через дорогу черепашку, а еще помню, как он смахивал слезы, когда десятилетний Трэвис, их с Элизой единственный ребенок, получил награду за сбор средств для семьи, потерявшей все имущество в пожаре. И слов нет, как он любит свою жену!

Скип выпускает меня из объятий, пожимает руку Крису и хлопает его по спине:

Как дела на работе, приятель?

Я на секунду напрягаюсь, забыв, что такой вопрос лучше прежнего: «Ты уже нашел работу?» Именно об этом все целый год спрашивали Криса. Муж отвечает, что прошел лишь месяц, но пока все хорошо, затем отправляется на поиски пива, даже не замечая изменений в моем настроении. Как и меня самой.

Я бросаю взгляд на расположившуюся на террасе компанию. Джулия и Джастин, живущие в доме позади нашего, и Крис сидят рядом и потягивают напитки. Джастин пьет пиво, а Джулия, как всегда, вцепилась в бокал шардоне. Пока я не поговорю с ней, то не пойму, сколько она успела выпить до вечеринки. Бриджет, Сэма и их потомства пока нет. Они живут совсем рядом с нами, так близко, что в открытое окно до меня иногда долетают ароматы стряпни Бриджет. Как обычно, это семейство опаздывает. Еще бы! Нелегкая задача - управиться с четверкой шумных мальчишек, рожденных с промежутком в полтора года. Наверное, родители уже готовы опустить руки.

Мы придем, когда придем, - обычно говорит Бриджет.

Джастин уже заметил мое появление и чуть дольше положенного задержался на мне взглядом. Вот он поднимается со стула и направляется в мою сторону, захватывая из холодильника баночку диетического «Севен-ап».

Привет, Клер, - говорит он и передает мне напиток. Затем целует в щеку и вальяжно оглядывает с головы до ног. - Выглядишь бесподобно.

Вряд ли в шортах и топе я похожа на звезду подиума, тем не менее я улыбаюсь и открываю баночку.

Спасибо.

Этот односторонний безобидный флирт начался на рождественской вечеринке у Элизы и Скипа. Тогда Джастин сделал комплимент насчет моего платья, а позже, после скольких-то бокалов спиртного, поцеловал меня под веткой омелы, что определенно выходило за рамки простого соседского дружелюбия. Так с декабря это и тянется. Самоуверенность Джастина граничит с высокомерием, вряд ли ему когда-нибудь отказывали. Но есть много причин, по которым я предпочитаю не открывать эту банку с червями, в том числе из-за дружбы с Джулией. Однако внимание приятно.

Хитро улыбнувшись мне, Джастин присоединяется к мужчинам возле гриля. Скип берет блюдо из рук Элизы и перекладывает на решетку котлеты для гамбургеров и хот-доги. Воздух наполняется дымом и ароматами жареной говядины. Наши мужья следят за мясом и потягивают пиво, а мы, жены, устраиваемся на террасе. Даже спустя столько времени, миновав юношеские годы, мальчики и девочки все так же держатся отдельными стайками.

Я присаживаюсь рядом с Джулией и окидываю взглядом двор. Джош и Джордан ушли с батута и теперь играют в колдунчики с Трэвисом, а дочери Джулии попивают сок из коробочек и играют с куклами Полли Покет. Элиза разваливается на кресле рядом со мной и открывает пиво.

Чем-нибудь помочь? - интересуюсь я.

Не надо. - Она заводит выбившуюся прядь за ухо и вздыхает. - Скип сам справится с мясом, а остальное готово. Просто хочу посидеть минутку.

К нам поворачивается Джулия:

У меня важные новости.

Ее глаза блестят, а речь звучит отрывисто, однако Джулия не запинается. Наверное, дома выпила бокала два. И не пожадничала с порцией. Джулия весит шестьдесят восемь килограммов и совершенно не умеет пить, правда, не из-за отсутствия опыта. Ее каштановые волосы лежат аккуратным каре до подбородка, обрамляя симпатичное личико, а голубое коротенькое платье с завышенной талией гармонирует с цветом глаз. Однако на лице Джулии уже появляются следы ежедневного потребления алкоголя, кожа приобретает либо красноватый, либо желтушный оттенок в зависимости от того, пьяна ли она, или у нее похмелье. Вид у нее всегда усталый.

Мы с Джастином хотим выкопать бассейн, - заявляет она после многозначительной паузы. - Конечно, слегка поздновато. Следовало бы начать весной, но Джастин наконец получил большую премию, поэтому мы и решились.

Джастин - эксперт по недвижимости, чуть ли не гений, однако я не перестаю удивляться, как он по-прежнему держится на плаву. Мы все внимательно слушаем, пока Джулия рассказывает про размеры бассейна и их решение сделать не один, а целых два водопада. Стройка начнется немедленно, и если все пойдет по плану, то уже к концу июля они будут прыгать с трамплина в новенький бассейн.

Элиза, прирожденная хозяйка, задает все необходимые вопросы, и Джулия с радостью отвечает на них, наслаждаясь вниманием к своей персоне. Вдруг она замолкает и достает из холодильника бутылку - нет, скорее бутыль - дешевого шардоне и наполняет свой бокал, следя за тем, чтобы не разлить ни капельки. Внушает нешуточную тревогу та скорость, с которой ее энтузиазм по поводу бассейна сменяется желанием выпить.

Наконец появляется слегка запыхавшаяся Бриджет в окружении сыновей, а вот Сэма нигде не видно. Неизвестно, почтит ли он нас сегодня своим присутствием. Даже не могу вспомнить, когда видела его в последний раз.

Желание Трейси Гарвис-Грейвс

(Пока оценок нет)

Название: Желание
Автор: Трейси Гарвис-Грейвс
Год: 2013
Жанр: Зарубежные любовные романы, Современные любовные романы

О книге «Желание» Трейси Гарвис-Грейвс

«Желание» — роман современной американской писательницы Трейси Гарвис-Грейвс, автора бестселлера «На острове».

Крис и Клер Кэнтоны — образцовая американская семья. Они живут в престижном районе пригорода Канзас-Сити в большом и уютном доме, воспитывают двух детей, проводят уикенды с соседями. Их идиллии можно только позавидовать. Однако внешность бывает обманчивой.

Крис и Клер вместе уже двенадцать лет, что сказывается на качестве их отношений. Последний год Крис просидел дома без работы, что не могло не вызвать проблем. Супруги стараются сохранить брак, избегая откровенных разговоров. Единственная тема, на которую они могут разговаривать без ссор и упреков, — дети.

В один день Клер останавливает патрульный полицейский Дэниел. Он сообщает женщине о сломанной задней фаре. Все бы ничего, но очаровательная улыбка патрульного не выходит у Клер из головы. Смогут ли они вновь пересечься в городке с населением в двадцать тысяч человек? Станет ли эта встреча роковой для Клер и ее брака?

В основу романа «Желание» положен классический любовный треугольник. Однако Трейси Гарвис-Грейвс не позволяет читателю навешивать на своих персонажей ярлыки «предатель», «изменщик», «соблазнитель». Для этого автор ведет повествование одновременно от лица трех ключевых персонажей. Одни главы написаны от лица Клэр, другие – от Криса, третьи – от Дэниела. У каждого из них своя история, свои мысли и свои мотивы. Таким образом Трейси Гарвис-Грейвс позволяет лучше понять персонажей, автор полностью раскрывает все образы и характеры.

Супружеская измена порицается обществом. Но что есть измена: физическая близость, страстный поцелуй или мысли о другом человеке? С этим и предстоит разобраться главной героине романа «Желание». История, написанная Трейси Гарвис-Грейвс, будет близка многим женщинам, состоящим в браке более 10 лет. Очень часто к этому времени чувства пропадают, остается один лишь быт. Однако женщина всегда хочет тепла и ласки. Поэтому появившийся на горизонте заботливый мужчина может сбить ее с толку. Прочтите роман, чтобы узнать, что взяло вверх у Клэр: желание или чувство долга.

На нашем сайте о книгах сайт вы можете скачать бесплатно без регистрации или читать онлайн книгу «Желание» Трейси Гарвис-Грейвс в форматах epub, fb2, txt, rtf, pdf для iPad, iPhone, Android и Kindle. Книга подарит вам массу приятных моментов и истинное удовольствие от чтения. Купить полную версию вы можете у нашего партнера. Также, у нас вы найдете последние новости из литературного мира, узнаете биографию любимых авторов. Для начинающих писателей имеется отдельный раздел с полезными советами и рекомендациями, интересными статьями, благодаря которым вы сами сможете попробовать свои силы в литературном мастерстве.

Цитаты из книги «Желание» Трейси Гарвис-Грейвс

Мы – Кэнтоны. Образцовые американцы, сияющие от счастья. По всем стандартам мы идеальная семья из пригорода. Как с картинки.Если не присматриваться слишком внимательно.

Hе видит леса из-за деревьев, она не понимает, что между хорошим отцом и хорошим мужем лежит огромная пропасть. А может, ее это и не волнует. Хорошо там, где нас нет, и все такое.

Между хорошим отцом и хорошим мужем лежит огромная пропасть.

Eсли супруги прекращают ссориться, то дело плохо: значит, ты опустил руки и больше не пытаешься спасти брак. Надеюсь, это неправда, но подозреваю, что так и есть.

Как-то я вычитала в женском журнале, что если супруги прекращают ссориться, то дело плохо: значит, ты опустил руки и больше не пытаешься спасти брак. Надеюсь, это неправда, но подозреваю, что так и есть.