Словарь латинских выражений N. Какой смысл кроется в утверждении «что естественно, то не безобразно

В контексте изменения отношения к роду у новичков важно, что не только отдельные, но даже более мелкие группы, но и весь поток европейской культуры привлекают восхищение природой и оценкой ее эстетических дел. Однако этот поток далеко не единообразный и имеет разные тенденции и цвета в разных странах, а также местоположение времени. Зденк Хрбата и Мартин Прохазка в своей книге «Романтизм и романтизм» говорят в этой связи о необходимости понимать плюралистическую концепцию романтизма и больше говорить о романтизме.

Однако мы должны попытаться определить этот термин хотя бы частично. Проблема, конечно, уже связана с данным, потому что в разных странах романтизм приходит в разные периоды. Разумеется, множество особенностей, характерных для романтизма, уже присутствует в европейской культуре, и мы можем видеть их очень сильно. с начала века в Британии. Напротив, мы не должны забывать, что параллельно с европейской культурой существует также классицистическая линия, пытаясь увидеть много других идей в природе и предпочитая просто сказать страну идеального, аркадского, как мы ее знаем в основном из древности.

Перед лицом ряда личностей эти тенденции могут даже смешиваться. О романтизме может рассказать нам что-то о его этимологии. Этот термин происходит от древнесловянского слова романтики, которое было названо цыганским языком, в отличие от латинских ученых. На протяжении веков прилагательное «романтичное» использовалось как «романтика» как гламурная, авантюрная, фантастическая, но и неверная. В это время он используется не с критическими субтитрами, даже для обозначения пейзажа из картин Лотарингии и Пуссена, и это понимают эмоциональные качества живописи.

Это дает понятие романтизма и первая связь с природой. Однако дальнейшее развитие этого термина в смысле определения древности, в отличие от классической, развивается далее. Романтизм возникает из-за сомнений в классических, классических, то есть античных узорах, поскольку он проистекает из скептицизма Руссо цивилизации и культуры, так много освобождений от демонстрации. Это также ответ на вполне богатые выходы внутри и за пределами мира. Если люди ищут силу и смысл своего существования в рациональном и рациональном исследовании внешних вещей, романтика обращается к своему интерьеру, где он играет главную роль эмоций и духовной «ярости».

В то время как апологеты обращаются к внешнему миру с трубой в своей узнаваемости устройств знания и интеллекта, романтики, напротив, подчеркивают смирение перед бесконечной Вселенной, природой, Богом, перед тайнами. «Быть ​​романтичным значит иметь большее чувство смысла, знающее достоинство неизвестного, конечный блеск бесконечности». В то время как строго рационалистическое просвещение ненавидит «мужество» и духовенство и заботится иногда до атеизма, человек романтизма снова обращается к духовной деятельности, к поиску Бога, как в официальном офисе, так и за его пределами.

Стремление оспаривать древность и ее язычество приводит, прежде всего, к поиску христианской акушерки. Ближневосточный, особенно готический, теперь является пиковым периодом, на который смотрят глаза европейцев. Это должен быть период полной духовности и воображения, а также суеверие чувства разума, любви к Богу и любви к куртизанки и любви к состоянию ритма благовоний.

Готический стиль, считающийся критиками восхищаться антикварным стилем для варваров - Гуца - это не только реабилитация, но и столетие даже пытается «реанимировать» его в виде неоготики. И здесь мы также спорим с аргументацией природы, потому что готика в это время считается самой органичной, вегетативной, самой огромной работой человеческих рук, повествованием о естественной архитектуре и красоте леса. Хорошим документальным фильмом является эссе Джеймса Холла, которое непосредственно выводит готический стиль изгиба и использования аистов, богов и богинь, хищников из камней поздних готов.

Но не только плантации, но и камни делали это, вспомним вершину Змеи, меняющуюся на готическом полузакрытом клематисе в Мажово Писе Крконоше. Точно так же, в противовес показному рационализму и древности древности, были также обнаружены местные необычные традиции язычества, особенно мифология скандинавских и кельтских, оригинала или искусства. Но в темноте и таинственности они также делали другие формы, особенно чашки и народные сказки, собранные - иначе, как освенцци - среди людей. На карту поставлено даже «открытие» национальных традиций и национального сознания, снова в оппозиции к космополитическим иллюстраторам.

Но загадочно или «позитивно» роман можно было искать более темными силами, даже в искушенных, страшных и призрачных готических романах или темных силах, вызванных наукой. Романтизм, однако, также был оппозицией или восстанием против возникающих «современных» технологий. Как резюмировал философ Бхтистис Горин: Романтизация мира означает возвращение ему заклинания, которое начало страдать от развития современной цивилизации. Разочарование мира, которое принесло рационализацию, эмпиризм, субъективизацию и модернизацию, создает реальную реальность, которая теперь снова озадачена романтической поэзией.

Это слово понимает раннее романтическое утро, так что он должен вернуться к оригинальной, наивной реальности реальности, ощущению тайны, тайны, чуда, красоты, поэтики, воображения и фантазии. Когда европейцы отвернулись от своей собственной культуры, он снова нашел привязанность к разным культурам и экзотике. Не только на Востоке, на Ближнем Востоке, но и на Ближнем Востоке или в обеих Америках, и даже в коренных народах мира, что было тенденцией к другой половине века.

Природа и пейзаж как изображение внутри

И последнее, но не менее важное: европейская отвратительная цивилизация обратилась к природе. Разумеется, не в геометрически геометрически или механически или естественно евклидово геометрические формы, а как Руссо к естественным свободным и диким, которые затемняли тайну Вселенной и Бога. Именно в природе присутствие духовного принципа или Бога было маловероятным для романтики. В природе, которая является своего рода связующим звеном и посредником между Богом и человеком, человек не может испытывать контакт и быть признанным с Богом.

Как поэт, естественный и естественный философ Карл Густав Карус говорит: Естественно, глядя на удивительное единство пейзажа, человек понимает свою собственную ловкость, он чувствует, что все содержится в Боге, он теряет себя в бесконечности и как будто существует его собственное индивидуальное существование.

Поэтому природа романтического искусства свободна, часто в ее диких, человеческих, первостепенных аспектах, идя в бесконечность, где человек не человек, а Бог. Романтики, ищущие природу одиночества и лежащие одни в стране, никогда не одиноки. Они ближе к Богу, живя в природе - это глубокий религиозный роман для них. Вся страна не только пропитана Богом, но и является непосредственно душевной, живет живьем. Как вы писали в одном фрагменте Новалиса: Особые виды душ и призраков, населяемых деревьями, пейзажами, камнями, картинами.

Мы должны называть это землей сухой земли или озером. Мы должны чувствовать землю как тело. Каждый пейзаж - идеальное тело для странного духа. И это одиночество не только обеспечивает более тесный контакт с Богом, но, подобно Руссо, и с его собственным интерьером мы можем лучше аппроксимировать духовность природы.

Только когда мы знаем более широкую природу нашей планеты или, по крайней мере, наблюдаем наличие духовного принципа жизни, внешний вид Земли становится все более и более значимым, только эти ворота позволят нам понять и провозгласить духовную связь, которая связывает движение и трансформацию внешнего мира с изменениями наших внутренних чувств.

Эта связь нашей природы с природой, пейзажем стала предметом огромного интереса и популярности романтического искусства. Существо придумало гигантскую задачу - открыть и проникнуть в секреты человеческой души. Но это было использование словаря, без причины, чтобы говорить невыразимым.

Эти чувства в нас присущи природе, потому что мы и природа. Новалис пишет в своем «Голубом цвете»: Когда дело доходит до живописи, природа является конечным учителем. Здесь не только концепция естественной красоты Канто демонстрирует свое художественное и художественное выражение как «продукт природы», но и новое кантонское понятие гения, которое с помощью природы порождает правило.