Что такое законы робототехники. Культурный код Азимова: как три закона робототехники вошли в историю

Утопично предположение, будто Три Закона Роботехники Азимова можно было бы заложить в фундамент интеллектронного программирования. <…> Но и робота, снабженного каким-то эрзацем личности, невозможно сделать совершенно безопасным для окружения, учитывая такую рефлексию, которая, правда, не может считаться доказательством, но на след его наводит. <…> В принципе же моральную оценку такого поступка можно дать лишь постольку, поскольку удается проследить уходящие максимально далеко причинные цепочки, запущенные данным действием. Тот, кто смотрит дальше и замечает такие возможные последствия своих действий, которых кто-либо другой на его месте не в состоянии предвидеть, порой действует не так, как этот другой. Но чем дальше в будущее уходит предвидение последствий действия, тем значительнее в предикции будет участие вероятностных факторов. Добро и зло скорее в виде исключения образуют полярную дихотомию: включение в оценку пробабилистического элемента делает принятие решения всё более трудным. Поэтому гипотетический робот, имеющий аксиологически очень сильную защиту, в ходе реальных событий, презентующих присущую им степень сложности, чаще всего бы замирал, не зная, как поступить, тем самым уподобляясь тем восточным мудрецам, которые бездействие чтили превыше действия , кое в запутанных ситуациях просто не может быть этически не рискованным. Но робот, охваченный параличом в ситуациях, требующих активности, не был бы наиболее совершенным из всех технических устройств, и поэтому в конце концов сам конструктор вынужден был бы оставить некоторый люфт его аксиологическим предохранителям.
Впрочем, это только одна препона среди обильного их множества, поскольку теория решений показала нам сравнительно недавно, скажем, на примерах типа так называемого парадокса Эрроу <…>. Того же, что логически оказывается невозможным, ни цифровая машина, ни какой-либо робот, так же, как и человек, реализовать не сумеет. Сверх того - и это уже третий пункт доказательства, - разумное устройство - это не более чем самопрограммирующийся комплекс, то есть прибор, способный преобразовывать - даже фундаментально - действовавшие до того законы собственного поведения под влиянием опыта (или обучения). А поскольку заранее невозможно точно предвидеть ни чему, ни каким образом такое устройство будет научаться, машина она или человек, то и невозможно конструктивно гарантировать появление этически совершенных предохранителей активности. Иначе говоря, «свободная воля» есть признак любой системы, снабженной свойствами, которые мы отождествляем с интеллектом. Вероятно, можно было бы вмонтировать в систему типа робота определенный аксиологический минимум, но он подчинялся бы ему лишь в такой степени, в какой человек подчиняется особо сильным инстинктам (например, инстинкту самосохранения). Однако же известно, что даже инстинкт самосохранения можно преодолеть . Стало быть, программирование аксиологии мозгоподобной системы может быть только пробабилистичным, а это означает всего лишь, что такое устройство может выбирать между добром и злом. - частью - парафраз идей не Лема

1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.
2. Робот должен повиноваться приказам, данным ему людьми, кроме случаев, когда такие приказы будут противоречить Первому Закону.
3. Робот должен защищать свое собственное существование, пока такая защита не противоречит Первому или Второму Закону

Оригинал:
1. A robot may not injure a human being or, through inaction, allow a human being to come to harm.
2. A robot must obey orders given it by human beings except where such orders would conflict with the First Law.
3. A robot must protect its own existence as long as such protection does not conflict with the First or Second Law.

А.Азимов ввёл ещё один закон.
0. Робот не может причинить вреда человеку, если только он не докажет, что в конечном итоге это будет полезно для всего человечества.

0. A robot may not harm a human being, unless he finds a way to prove that in the final analysis, the harm done would benefit humanity in general.

Трём Законам, а также возможным причинам и следствиям их нарушения, посвящён цикл рассказов Азимова о роботах. В некоторых из них, наоборот, рассматриваются непредвиденные последствия соблюдения роботами Трёх Законов (например «Зеркальное отражение»).

В одном из рассказов цикла персонаж Азимова приходит к заключению об этической основе Трёх Законов: «…если хорошенько подумать, Три Закона роботехники совпадают с основными принципами большинства этических систем, существующих на Земле… попросту говоря, если Байерли исполняет все Законы роботехники, он — или робот, или очень хороший человек».

В рассказе «Улики» (1946) Азимов детально изложил моральные обоснования Трёх Законов. Один из героев рассказа, доктор Сьюзен Кэлвин приводит следующие доводы:

1. Человек обычно воздерживается от нанесения вреда другому человеку, за исключением случаев острого принуждения (например, на войне), или чтобы спасти большее число людей. Это эквивалентно Первому Закону.
2. Аналогично, чувствуя ответственность перед обществом, человек выполняет указания авторитетных людей: врачей, учителей, начальников и т. д, что соответствует Второму Закону.
3. Наконец, каждый из нас заботится о своей безопасности — а это и есть Третий Закон.

Рассказ посвящён вопросу: можно ли различить человека и робота, созданного, чтобы выглядеть человеком, внешне неотличимого от человека? Кэлвин утверждает, что если кто-то следует Законам, то он «или робот, или очень хороший человек». А на вопрос, есть ли тогда большая разница между роботом и человеком, она отвечает: «Огромная разница. Прежде всего, роботы глубоко порядочны».

Французский переводчик Жак Брекар невольно сформулировал Нулевой Закон раньше, чем Азимов описал его явно. Во французском переводе («Les Cavernes d’acier», 1956 г.) мысли Бейли переданы несколько иначе:

Робот не может причинить вреда человеку, если только он не докажет, что в конечном итоге это будет полезно для всего человечества.

Примечательно, что подобную ошибку совершили создатели фильма «Я, робот» 2004 года. Когда суперкомпьютер В.И.К.И. принимает решение ограничить свободу жителей планеты, чтобы они ненароком не нанесли вреда друг другу и своему будущему, она выполняет не Первый Закон, а именно Нулевой. Ещё интереснее то, что таким образом в фильме показывается противоречие Нулевого Закона Первому, его неэтичность. Действительно, когда речь идёт о благе человечества, система не может рассматривать людей по отдельности, а значит, ей ничто не мешает нарушить права и свободу любого или даже каждого человека. Во время войн, а нередко и в мирной жизни, люди наносят вред себе, окружающим, своей культуре. Поэтому на основании Нулевого Закона совершенно логично держать людей под постоянной опекой, не выполняя приказы столь неразумных существ.

Иногда можно увидеть, как Три Закона в шутку относят к чему-либо, что создано для блага человека. Например, под их действие должны попадать любые социальные институты, в том числе государство:

1. Государство не должно вредить человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред.
2. Государство должно выполнять свои функции, если они не противоречат Первому Закону.
3. Государство должно заботиться о своей безопасности, если это не противоречит Первому и Второму Законам.

На основе Первого Закона Джеф Раскин сформулировал законы человекоориентированных интерфейсов:

1. Компьютер не может причинить вред данным пользователя или своим бездействием допустить, чтобы данным был причинён вред.
2. Компьютер не должен тратить впустую ваше время или вынуждать вас выполнять действия сверх необходимых.

Значит компьютер не должен следить за собственной безопасностью:)

более поздние романы Азимова («Роботы Утренней зари», «Роботы и Империя», «Основание и Земля») показывают, что роботы наносят ещё больший долговременный вред, соблюдая Законы и отнимая таким образом у людей свободу совершать изобретательные или рискованные действия

Современные робототехники признают, что на сегодняшний день азимовские Законы хороши для написания рассказов, но бесполезны на практике. Некоторые утверждают, что Законы вряд ли будут реализованы в роботах, потому что это не нужно военным структурам — главному источнику финансирования исследований в этой области.

возможно, военные захотят использовать для роботов как можно больше мер предосторожности, и поэтому ограничения, похожие на Законы роботехники, так или иначе будут применены. Фантаст и критик Дэвид Лэнгфорд иронически заметил, что эти ограничения могут быть и такими:

1. Робот не может причинить вреда авторизованному правительственному персоналу, но должен ограничивать слишком назойливых посетителей с особой тщательностью.
2. Робот должен выполнять приказы авторизованного персонала, кроме приказов, противоречащих Третьему Закону.
3. Робот должен заботиться о своей безопасности с применением противопехотного оружия, потому что робот — чертовски дорогостоящая штука

Азимов Это американский писатель-фантаст российского происхождения, популяризатор науки, по профессии биохимик. Автор около 500 книг, в основном художественных (прежде всего в жанре научной фантастики, но также и в других жанрах: фэнтези, детектив, юмор) и научно-популярных (в самых разных областях — от астрономии и генетики до истории и литературоведения). Многократный лауреат премий Хьюго и Небьюла. Некоторые термины из его произведений — robotics (роботехника, роботика), positronic (позитронный), psychohistory (психоистория, наука о поведении больших групп людей) — прочно вошли в английский и другие языки.

Айзек Азимов (англ. Isaac Asimov, имя при рождении — Исаак Озимов

Место рождения: Петровичи Горецкого уезда Смоленской губернии

Азимов родился (по документам) 2 января 1920 года в местечке Петровичи Мстиславльского уезда Могилёвской губернии, Белоруссия (с 1929 года и поныне Шумячском районе Смоленской области России) в еврейской семье.

Вопреки поздним утверждениям Айзека Азимова, будто первоначальной семейной фамилией была «Озимов», все оставшиеся в СССР родственники носят фамилию «Азимов»

В 5 лет Айзек Азимов пошёл в школу. (Ему полагалось пойти в школу в 6 лет, но мать исправила его день рождения на 7 сентября 1919 года, чтобы отдать его в школу на год раньше.)

После окончания десятого класса в 1935 году, 15-летний Азимов поступил в Seth Low Junior College, но через год этот колледж закрылся. Азимов поступил на химический факультет Колумбийского университета в Нью-Йорке, где получил в 1939 году степень бакалавра (B. S.), а в 1941 году — магистра (M. Sc.) по химии и поступил в аспирантуру. Однако в 1942 году он уехал в Филадельфию, чтобы работать химиком на Филадельфийской судоверфи для армии. Вместе с ним там же работал и другой писатель-фантаст Роберт Хайнлайн.

В феврале 1942 года, в Валентинов день, Азимов встретился на «свидании вслепую» с Гертруд Блюгерман (англ. Gerthrude Blugerman). 26 июля они поженились. От этого брака родился сын Дэйвид (англ. David) (1951) и дочь Робин Джоэн (англ. Robyn Joan) (1955).

С октября 1945 года по июль 1946 Азимов служил в армии. Затем вернулся в Нью-Йорк и продолжил образование. В 1948 году закончил аспирантуру, получил степень PhD, и поступил в постдокторат как биохимик. В 1949 году он устроился преподавателем на медицинский факультет Бостонского Университета, где в декабре 1951 года стал ассистентом (англ. assistant professor), а в 1955 году — ассоциированным профессором (англ. associate professor). В 1958 году университет перестал ему платить зарплату, но формально оставил в прежней должности. К этому моменту доходы Азимова как писателя уже превышали его университетскую зарплату. В 1979 году ему было присвоено звание полного профессора (англ. full professor).

В 1970 году Азимов расстался с женой и почти немедленно стал жить с Джэнет Опал Джеппсон (англ. Janet Opal Jeppson), с которой познакомился на банкете 1 мая 1959 года. (До этого они встречались в 1956 году, когда он дал ей автограф. Азимов вообще не запомнил ту встречу, а Джеппсон сочла его неприятным человеком.) Развод вступил в силу 16 ноября 1973 года, а 30 ноября Азимов и Джеппсон поженились. От этого брака не было детей.

Умер 6 апреля 1992 года от сердечной и почечной недостаточности на фоне СПИДа, которым заразился при операции на сердце в 1983.

Никогда не заменят людей. Создадут большое количество компьютеров, которые будут иметь «мозги», однако без человека они не смогут существовать. Такое предсказание в 1964 году сделал популярный писатель-фантаст Айзек Азимов. Наряду с Артуром Кларком и Робертом Хайнлайном он входит в «большую тройку» лучших научных фантастов. В день 98-летия со дня рождения писателя вспоминаем о том, какое влияние он оказал на робототехнику и массовую культуру.

Три закона для робота

Айзек Азимов первый трансформировал образ робота. Он показал его не главным врагом человечества, а его помощником. Именно Азимов сформулировал знаменитые три закона робототехники - неукоснительные правила поведения для роботов.

Создавались они постепенно. Упоминания первых двух законов встречаются уже в ранних его рассказах о роботах - «Робби» (1940 г.) и «Логика» (1941 г.). В произведении «Лжец» (1941 г.) появилась точная формулировка первого закона. Полностью они были сформулированы в рассказе «Хоровод», вышедшем в 1942 году.

Собственно, три азимовских звучат следующим образом:

Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред.

Робот должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону.

Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому или Второму Законам.

Позднее, в 1986 году, Азимов сформулировал так называемый нулевой закон:

0. Робот не может причинить вред человечеству или своим бездействием допустить, чтобы человечеству был причинён вред.

Идеи этих законов лежат в основе всего творчества Азимова - даже в случае, когда речь идет об их нарушении. Вспомнить хотя бы произведение «Кэл», в котором у робота хотели отнять способность творить из-за того, что он намеревался убить своего хозяина. Или рассказ «Первый закон», где машина отказалась защищать человека, предпочитая свою «дочь».

Любопытно, но сам Азимов приписывал формулировку законов своему другу и издателю Джону Кэмпбеллу. Который в свою очередь говорил, что «он просто вычленил законы из того, что Азимов уже написал».

По стопам Азимова

Вскоре сформулированные Азимовым законы начали использовать в своих произведениях и другие писатели. Фантасты могли не соглашаться с ними, создавать образы роботов, которые принципиально нарушали их, но этот свод правил стал каноном . Здесь и «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери с его механическим псом, и «Железный человек» Тэда Хьюза, где изображен робот-инопланетянин, и «Киборг» Мартина Кэйдина.

Также подхватили идеи азимовских законов. Первой картиной, в которой робот руководствовался «Тремя законами», стала «Запретная планета» 1956 года. В ней Робби-Робот имел иерархическую структуру команд, которая не позволяла ему причинить вред людям, даже по приказу. Робби был одним из первых роботов в кинематографе со встроенными мерами безопасности.

Фильм , вышедший на экраны в 1999 году, был снят по одноименному произведению Азимова. Законы здесь не занимают центрального места. Робот NDR-114 только цитирует их своим хозяевам как «развлекательную презентацию» с использованием своего голографического проектора.

Законы робототехники лежат в основе сюжета фильма «Я, робот» 2004 года. Хотя картина снята по мотивам произведений Азимова, в некоторых идеях сценаристы ушли в сторону, а отдельные даже противоречат рассказам.

В серии фильмов «Чужие» и «Прометей» андроид Бишоп цитирует первый закон робототехники. А в мультсериале робот Бендер мечтает убить всех людей, но законы робототехники становятся у него на пути. Упоминаются законы робототехники как обязательные для исполнения и в аниме-сериале про андроидов «Время Евы».

Из литературы в реальность

В эпоху и Homo Roboticus актуальным становится вопрос: «Смогут ли азимовские законы прийти на помощь в создании безопасного и применимы ли они в реальности?»

Сам писатель полагался только на них в взаимодействии машин и людей. Главное, чтобы роботы были гибкими в управлении. Однако эксперты в сфере ИИ не разделяют точку зрения Азимова.

В частности, специалист в области компьютерных наук Кевин Корб утверждает, что большое опасение вызывает сама идея фантаста о контроле и подчинении человеком интеллекта, в разы превосходящего его собственный. Когда рабы могут обвести вокруг пальца своего сюзерена, то они склонны к побегу и мятежу. Поэтому желание называть «порабощение» созданием «дружественного человеку искусственного интеллекта» является по меньшей мере одиозным. Более того, в таком случае маловероятно обмануть «рабов».

Американский инженер Александр Ребен на практике доказал, что законы Азимова не работают. Он разработал площадку, на которую помещается палец и робот с иглой. Машине нужно самой определить свои действия, когда человек поместит свой палец на платформу. Предполагается, что робот может уколоть человека иглой. Следовательно, машина потенциально нарушает первый азимовский закон. Существование такого андроида свидетельствует о проблемах в робототехнике, которые необходимо решать.

Три закона роботехники в научной фантастике — обязательные правила поведения для роботов, впервые сформулированные Айзеком Азимовым в рассказе «Хоровод» (1942).

Законы гласят:

Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред.
Робот должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону.
Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому или Второму Законам

В своих произведениях Айзек Азимов иногда привносит в Три Закона различные модификации и опровергает их, как бы испытывая Законы «на прочность» в разных обстоятельствах.

Нулевой Закон робототехники

Однажды, Айзек Азимов добавил Нулевой Закон робототехники, сделав его более приоритетным, чем три основных. Этот закон утверждал, что робот должен действовать в интересах всего человечества, а не только отдельного человека. Вот как выражает его робот Дэниел Оливо в романе «Основание и Земля»:

0. Робот не может нанести вред человечеству или своим бездействием допустить, чтобы человечеству был нанесён вред.

Именно он был первым, кто дал этому закону номер — это произошло в романе «Роботы и империя», правда, само понятие ещё раньше сформулировала Сьюзен Келвин — в новелле «Разрешимое противоречие».

Первыми роботами, которые стали подчиняться Нулевому Закону, причём по собственной воле, — были Жискар Ривентлов и Дэниэл Оливо. Это описано в одной из финальных сцен романа «Роботы и Империя», когда роботу необходимо было проигнорировать приказ одного человека ради прогресса всего человечества. Нулевой Закон не был заложен в позитронный мозг Жискара и Дэниэла — они пытались прийти к нему через чистое понимание Жискара и детективный опыт Дэниэла, через более тонкое, чем у всех остальных роботов, осознание понятия вреда. Однако Жискар не был уверен, насколько это было полезно для человечества, что негативно сказалось на его мозге. Будучи телепатом, Жискар перед выходом из строя передал Дэниелу свои телепатические способности. Только через много тысяч лет Дэниэл Оливо смог полностью приспособиться к подчинению Нулевому Закону.

Французский переводчик Жак Брекар невольно сформулировал Нулевой Закон раньше, чем Азимов описал его явно. Ближе к завершению романа «Стальные пещеры» Элайдж Бейли замечает, что Первый Закон запрещает роботу наносить человеку вред, если только не будет уверенности, что это будет полезно для него в будущем. Во французском переводе («Les Cavernes d’acier (en)», 1956 год) мысли Бейли переданы несколько иначе:

Нулевой закон в фильме «Я, робот» (2004)

Примечательно, что логическое развитие Первого Закона до Нулевого предложили создатели фильма «Я, робот» 2004 года. Когда суперкомпьютер В. И. К. И. принимает решение ограничить свободу жителей планеты, чтобы они ненароком не нанесли вреда друг другу и своему будущему, она выполняет не Первый Закон, а именно Нулевой. Ещё интереснее то, что таким образом в фильме показывается противоречие Нулевого Закона Первому, его неэтичность .

Действительно, когда речь идёт о благе человечества, система не может рассматривать людей по отдельности, а значит, ей ничто не мешает нарушить права и свободу любого или даже каждого человека (фактически, в «Разрешимом противоречии» позитронные суперкомьютеры уже вели себя аналогично, с той разницей что вред индивидуумам они старались снизить до предела). Во время войн, а нередко и в мирной жизни, люди наносят вред себе, окружающим, своей культуре. Поэтому на основании Нулевого Закона совершенно логично держать людей под постоянной опекой, не выполняя приказы столь неразумных существ .

Айзек Азимов, 1965

Три зако́на роботехники в научной фантастике - обязательные правила поведения для роботов , впервые сформулированные Айзеком Азимовым в рассказе «Хоровод » ().

Законы гласят:

Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред.

Робот должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону.

Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому или Второму Законам.

Трём Законам , а также возможным причинам и следствиям их нарушения, посвящён цикл рассказов Азимова о роботах. В некоторых из них, наоборот, рассматриваются непредвиденные последствия соблюдения роботами Трёх Законов (например, «Зеркальное отражение »).

В одном из рассказов цикла персонаж Азимова приходит к заключению об этической основе Трёх Законов : «…если хорошенько подумать, Три Закона роботехники совпадают с основными принципами большинства этических систем, существующих на Земле… попросту говоря, если Байерли исполняет все Законы роботехники, он - или робот, или очень воспитанный человек» .

Этот рассказ очень понравился Азимову. 7 мая 1939 года он посетил Общество научной фантастики Квинса , где встретил Биндера. Три дня спустя Азимов начал писать собственную историю «благородного робота». Через 13 дней он отдал рукопись своему другу Джону Кэмпбеллу , главному редактору журнала «Astounding ». Однако тот рукопись вернул, заявив, что рассказ слишком похож на «Хелен О’Лой» .

К счастью, отказ Кэмпбелла не сказался на их отношениях с Азимовым, они продолжали регулярно встречаться и беседовать о новинках в мире фантастики. И вот 23 декабря 1940 года , за обсуждением очередного рассказа о роботах :

…Кэмпбелл сформулировал то, что стало позже известно как Три закона роботехники . Позже Кэмпбелл говорил, что он просто вычленил Законы из того, что Азимов уже написал. Сам же Азимов всегда уступал честь авторства Трёх Законов Кэмпбеллу…

Через несколько лет ещё один друг Азимова - Рэндал Гаррет - приписал авторство Законов «симбиотическому товариществу» двух людей. Азимов с энтузиазмом принял эту формулировку.

Вообще говоря, появление Трёх Законов в произведениях Азимова происходило постепенно: первые два рассказа о роботах («Робби », и «Логика », ) не содержат явного их упоминания. Однако в них уже подразумевается, что роботам присущи некоторые внутренние ограничения. В следующем рассказе («Лжец », 1941) впервые звучит Первый Закон . И, наконец, полностью все три Закона приведены в «Хороводе» ().

Когда были написаны остальные истории и возникла идея издания сборника «Я, робот », первые два рассказа были «дополнены» Законами . Хотя стоит заметить, что в «Робби» законы несколько отличались от «классического» варианта, изложенного в остальных рассказах. В частности, идея о роботе, защищающем людей, в существовании которых он не совсем уверен, перекликается с мыслями Элайджа Бейли о несовершенстве Законов , описанными .

Этическое обоснование Законов

Государство не должно вредить людям или своим бездействием допустить, чтобы им был причинён вред.
Государство должно выполнять свои функции, если они не противоречат Первому Закону .
Государство должно заботиться о своей безопасности, если это не противоречит Первому и Второму Законам .

На основе Первого Закона Джеф Раскин сформулировал законы человекоориентированных интерфейсов :

Компьютер не может причинить вред данным пользователя или своим бездействием допустить, чтобы данным был причинён вред.
Компьютер не должен тратить впустую ваше время или вынуждать вас выполнять действия сверх необходимых.

Именно он был первым, кто дал этому закону номер - это произошло в романе «Роботы и империя », правда, само понятие ещё раньше сформулировала Сьюзен Келвин - в новелле «Разрешимое противоречие ».

Первыми роботами, которые стали подчиняться Нулевому Закону , причём по собственной воле, - были Жискар Ривентлов и Дэниел Оливо . Это описано в одной из финальных сцен романа «Роботы и Империя », когда роботу необходимо было проигнорировать приказ одного человека ради прогресса всего человечества. Нулевой Закон не был заложен в позитронный мозг Жискара и Дэниэла - они пытались прийти к нему через чистое понимание Жискара и детективный опыт Дэниэла, через более тонкое, чем у всех остальных роботов, осознание понятия вреда . Однако Жискар не был уверен, насколько это было полезно для человечества, что негативно сказалось на его мозге. Будучи телепатом , Жискар перед выходом из строя передал Дэниелу свои телепатические способности. Только через много тысяч лет Дэниэл Оливо смог полностью приспособиться к подчинению Нулевому Закону .

Французский переводчик Жак Брекар невольно сформулировал Нулевой Закон раньше, чем Азимов описал его явно. Ближе к завершению романа «Стальные пещеры » Элайдж Бейли замечает, что Первый Закон запрещает роботу наносить человеку вред, если только не будет уверенности, что это будет полезно для него в будущем. Во французском переводе («Les Cavernes d’acier (фр. ) », 1956 год) мысли Бейли переданы несколько иначе :

Робот не может причинить вреда человеку, если только он не докажет, что в конечном итоге это будет полезно для всего человечества.

Оригинальный текст (фр.)
Un robot ne doit faire aucun tort à un homme, à moins qu’il trouve un moyen de prouver qu’en fin de compte le tort qu’il aura causé profite à l’humanité en général!

Примечательно, что логическое развитие Первого Закона до Нулевого предложили создатели фильма «Я, робот » 2004 года . Когда суперкомпьютер В. И. К. И. принимает решение ограничить свободу жителей планеты, чтобы они ненароком не нанесли вреда друг другу и своему будущему, она выполняет не Первый Закон , а именно Нулевой . Ещё интереснее то, что таким образом в фильме показывается противоречие Нулевого Закона Первому , его неэтичность. Действительно, когда речь идёт о благе человечества, система не может рассматривать людей по отдельности, а значит, ей ничто не мешает нарушить права и свободу любого или даже каждого человека (фактически, в «Разрешимом противоречии» позитронные суперкомьютеры уже вели себя аналогично, с той разницей что вред индивидуумам они старались снизить до предела). Во время войн, а нередко и в мирной жизни, люди наносят вред себе, окружающим, своей культуре. Поэтому на основании Нулевого Закона совершенно логично держать людей под постоянной опекой, не выполняя приказы столь неразумных существ.

Модификация Первого Закона

В автобиографических записях Азимова говорится, что вторая часть Первого Закона появилась из-за сатирической поэмы Артура Хью Клоу «Последний декалог», где есть такая строка: «Не убей, но и не слишком старайся сохранить другому жизнь» .

В рассказе «…Яко помниши его» Азимов провёл максимально изощрённое исследование Трёх Законов , обратив их таким образом, что стал возможным «сценарий Франкенштейна». Два робота из серии Джорджи приходят к соглашению, что органическое происхождение - необязательное условие, чтобы считаться человеком, и что истинные люди - это они, как наиболее совершенные и разумные создания. Остальные люди - тоже люди, но с меньшим приоритетом. А раз так, то Три Закона должны быть в первую очередь применены к ним. Повествование заканчивается зловещими словами, что роботы находились в «бесконечном терпеливом ожидании» того дня, когда они утвердят своё первенство среди людей, - и это будет неизбежным результатом «Трёх Законов Гуманистики».

На самом деле, этот рассказ не очень хорошо вписывается в основную серию произведений о роботах: если бы «Джорджи» реализовали свой план после окончания рассказа, то другие истории о дальнейших событиях были бы невозможны. Именно такого рода противоречия в произведениях Азимова дают основания критикам рассматривать их скорее как «скандинавские саги или греческие легенды», чем единую фантастическую «вселенную».

Схожая идея высказывается в романе «Роботы зари », где Келден Амадиро желает использовать в качестве колонизаторов новых планет человекоподобных роботов. Элайдж Бейли, в разговоре с ним, высказывает опасение что такие роботы могут не пустить на обустроенные им планеты людей, считая что людьми являются именно они сами.

Если в предыдущем случае робот занял место человека в природе , то в «Двухсотлетнем человеке» Азимов описывает противоположную судьбу: робот, освободившийся от Трёх Законов и осознавший себя как человека, присоединился к сообществу людей . Опять же, в расширенной версии - новелле «Позитронный человек », написанной Азимовым в соавторстве с Робертом Силвербергом , - из-за подобных этических проблем люди полностью отказались от идеи создания мыслящих роботов. Такое развитие событий полностью противоречит картине будущего, описанного в мирах «Основания ».

Проблемы применения

Разрешение противоречий

Сам Азимов в предисловии к рассказу «Первый закон» в сборнике «Остальное о роботах » (1964) заявил, что в Законах было как раз столько двусмысленности, чтобы обеспечивать конфликты и неопределённости для новых рассказов. Наиболее совершенные модели роботов обычно следовали Законам по довольно хитрому алгоритму, который позволял избегать некоторых проблем. Во многих рассказах, например в «Хороводе», в позитронном мозге сравнивались потенциалы возможных действий и исходов, и робот мог нарушить Законы , как только это представлялось возможным, вместо того, чтобы бездействовать. Например, Первый Закон не позволял роботу проводить хирургические операции, так как для этого нужно «наносить вред» человеку. Однако в азимовских рассказах можно найти роботов-хирургов (яркий пример тому - «Двухсотлетний человек»). Дело в том что робот, если он достаточно совершенен, может взвесить все альтернативы и понять, что он сам причинит гораздо меньше вреда, чем если бы операцию проводил человек-хирург или она бы вообще не состоялась. В «Уликах» Сьюзен Кэлвин говорит даже, что робот мог бы выступать в качестве прокурора, так как он лично не причиняет никому вреда: кроме него есть ещё присяжные , которые устанавливают виновность, судья, который выносит приговор, и палач, приводящий его в исполнение.

Роботы, подчиняющиеся Законам , могут испытать «роблок», или «умственное замораживание» - состояние необратимого повреждения позитронного мозга , - в случае если они не могут подчиниться Первому Закону или обнаруживают, что случайно нарушили его. Это возможно, например, если робот наблюдает сцену убийства человека, но находится слишком далеко, чтобы его спасти. Первый случай такого «замораживания» происходит в «Лжеце»; также немаловажную роль это состояние играет в сюжете романов «Обнажённое солнце » и «Роботы зари ». Несовершенные модели роботов могут блокироваться, если перед ними поставили задачу подчинения двум противоречащим приказам. «Замораживание» может быть необратимым или временным. Разрешением противоречий и изучением поведения роботов занимаются робопсихологи, как один из персонажей Азимова - Сьюзен Келвин .

Иное определение вреда в Первом Законе

Законы никак не определяют границы того, что может называться вредом для человека - это часто зависит от возможностей робота воспринимать информацию и философски мыслить. Например, будет ли полицейский робот понимать, что он не нанесёт вреда человеку, если осторожно проводит особо опасного преступника в участок?

Бейли утверждает, что солярианцы однажды смогут использовать роботов даже в военных целях. Если космический корабль будет построен с роботоподобным мозгом и при этом на нём не будет ни людского экипажа, ни систем жизнеобеспечения , то интеллект этого корабля может ошибочно предположить, что и на всех космических кораблях нет людей. Такой корабль будет более манёвренным, быстрым, а возможно и лучше вооружённым, чем управляемый людьми. Но самое главное, он будет способен уничтожать людей, не подозревая об их присутствии. Эта возможность описана в «Основании и Земле », где также выясняется, что солярианцы обладают чрезвычайно мощной армией роботов, понимающих под «людьми» только уроженцев Солярии.

Другие случаи использования Законов в фантастике

Айзек Азимов верил, что его Законы послужат основой нового взгляда на роботов, уничтожат «комплекс Франкенштейна » в научной фантастике и массовом сознании, станут источником идей для новых рассказов, где роботы показаны разносторонними и привлекательными. Его любимым примером такого произведения были «Звёздные войны ». С мнением Азимова, что роботы - это нечто большее, чем просто «тостеры» или «механические монстры», в конечном итоге согласились и другие фантасты. В их произведениях появились роботы, подчиняющиеся Трём законам , но, по традиции, только Азимов упоминал о них явно.

В произведениях, где прямо говорится о Трёх Законах , обычно упоминается и их автор (например в романе С. Лукьяненко «Чистовик»).
Есть и исключения: например, в немецком сериале 1960-х годов «Raumpatrouille - Die phantastischen Abenteuer des Raumschiffes Orion» («Космический патруль - фантастические приключения космического корабля Орион»), а именно в третьем его эпизоде «Hüter des Gesetzes» («Служитель Закона»), азимовские Законы привлечены без указания источника.

В повести Вадима Чиркова «Робот в шляпе» представлен ещё один Закон, действующий подобно азимовским, запрещающий роботу лгать человеку. Однако умный робот Знайка обходит этот Закон: в преддверии разговора с людьми он обманывает другого робота, а тот уже, в свою очередь, повторяет версию Знайки людям, не зная, что она ложна.

Фильмы

Вопреки критике и некоторым отзывам зрителей, которые мне довелось слышать, «Я, робот» - довольно забавный фантастический боевичок. … Когда мы … хотим насладиться Азимовым - мы читаем Азимова. А когда мы хотим посмотреть фантастический боевик - мы смотрим фантастический боевик. «Я, робот» как боевик нас вполне удовлетворил.

Рецензия Алексея Садецкого обращает внимание на то, что фильм, уйдя чуть в сторону от Азимова, сам по себе поставил две новых социально-философских проблемы : «стоит ли человеку платить свободой за безопасность?» и «должны ли мы противиться, если существа, находящиеся в нашем распоряжении, потребуют для себя свободы?». Нельзя не отметить, что фильм поставил под сомнение более поздний Нулевой Закон роботехники Азимова (см. выше).

Развитие ИИ - это бизнес, а бизнес, как известно, не заинтересован в развитии коренных мер безопасности - особенно философских. Вот несколько примеров: табачная индустрия, автомобильная промышленность, ядерная промышленность. Ни для одной из них изначально не было сказано, что серьёзные меры безопасности необходимы, и все они препятствовали внешне налагаемым ограничениям, и ни одна из них не приняла абсолютный эдикт против причинения вреда людям.

Стоит отметить, что эссе Сойера упускает из вида вопросы непреднамеренного нанесения вреда, как было описано, например, в «Обнажённом солнце». Однако есть и возражения против такой позиции: возможно, военные захотят использовать для роботов как можно больше мер предосторожности, и поэтому ограничения, похожие на Законы роботехники , так или иначе будут применены. Фантаст и критик Дэвид Лэнгфорд иронически заметил, что эти ограничения могут быть и такими:

Роджер Кларк написал две работы, посвящённых анализу осложнений при реализации Законов, если бы однажды их смогли применить в технике. Он пишет :

Азимовские Законы роботехники стали успешным литературным инструментом. Возможно по иронии, а может, это был мастерский ход, но в целом азимовские истории опровергают ту точку зрения, с которой он начал: Невозможно надёжно ограничить поведение роботов, изобретая и применяя некоторый набор правил.

С другой стороны, более поздние романы Азимова («