Читать онлайн «Не любовью единой (Новеллы о женских судьбах). «Дочь философа Шпета»

Для тех, кому осточертели сериалы и совсем не хочется в кино, остается последнее пристанище - книжные новинки. Не менее логичным, чем прятаться в кинотеатре, кажется желание наконец затормозить и провести пару часов с книжкой, хоть дома, хоть в тихом антикафе. Этой осенью выходит много хороших книг, написанных женщинами и о женщинах, - мы выбрали лучшие, от Людмилы Улицкой и Татьяны Москвиной до Ханны Ротшильд и Нацуо Кирино.

текст: Лиза Биргер

М.: АСТ; редакция елены шубиной

Изобретенный Татьяной Москвиной жанр - это не совсем мемуары, потому что фигура рассказчицы, при всей откровенности рассказа, становится здесь почти второстепенной: Москвиной важнее рассказать о времени, которое росло вокруг. Здесь как будто нет ничего нового - мы должны были уже привыкнуть к книгам, где опыт советского детства (а здесь по большей части детство - воспоминания обрываются на двадцатипятилетии главной героини) предстает как что-то совершенно исключительное. Разница лишь в том, что Москвину интересует только женский быт - о котором она рассказывает без всяких прикрас. Все эти ватные подушки для месячных, отсутствие любой контрацепции, детская вера, что чтобы зачать ребенка мужчине и женщине надо неподвижно лежать в «этой» позиции как минимум день - быт настолько же чудовищно неуютный, приспособленный для выживания, но не для жизни, что его действительно не стоит забывать. Неуютность описываемого скрашивает, впрочем, ехидное чувство юмора автора: «Как человек, я могла исполнить завет Калмановского, который прочел какой-то мой текст и воскликнул: „Москвина, ходи орлом!“ Как женщина, я не могла ходить ни орлом, ни ласточкой, ни чайкой - разве что уткой».

Людмила Улицкая

«Поэтка. Книга о памяти: Наталья Горбаневская»

М.: АСТ; РЕДАКЦИЯ ЕЛЕНЫ ШУБИНОЙ

Прошло без малого 50 лет с тех пор, как Наталья Горбаневская выкатила коляску с младенцем на Красную площадь, протестуя против введения войск в Чехословакию - не чтобы защититься ребенком от советской несправедливости (защититься и не получилось - там же, на площади, демонстрантов избили сознательные граждане), а просто потому, что иначе было нельзя. Это «нельзя иначе» нам хорошо стоило бы помнить сегодня, когда дети и необходимость обеспечивать жизнь является оправданием почти для любого поступка - или, скорее, наоборот, бездействия. При этом Горбаневская и при жизни стала легендарной фигурой истории сопротивления скорее у них, чем у нас - ей даже посвятила песню Джоан Баэз, - а после смерти в конце 2013-го будет и вовсе будет забыта. Но не теми, кто знал ее и любил - и вот из книги Людмилы Улицкой вырастает этот образ большого человека и поэта, точно так же, как и сама Горбаневская, «маленькая ростом, в каких-то измерениях навсегда оставшаяся девочкой, в течение жизни выросла в человека огромного масштаба, сохранив радостную детскость до смертного часа». Улицкая здесь, впрочем, скорее не автор, а составитель: собирает вместе стихи, воспоминания, отрывки писем, интервью.

Клод Делэ

«Мэрилин Монро. Нелюбимая»

М.: Слово

Мы уже знаем этого автора по книге «Одинокая Шанель» - ему, кажется, доставляет огромное удовольствие выискивать подсознательные расстройства в любимых всеми поп-иконах. Почему Мэрилин Монро всех своих мужчин называла «daddy», почему даже на вершине успеха оставалась несчастна, почему умерла и почему мы не можем забыть ее даже через столько лет после смерти - ответы на все вопросы тут.

Эрик Аксл Сунд

«Девочка-ворона»

М.: CORPUS

Скандинавский триллер, наконец затмивший Стига Ларссона: музыкант панк-группы и продюсер, объединившись под одним псевдонимом, написали роман-трилогию «Слабость Виктории Бергман» - это первая часть. Этот роман с неожиданным финалом оказывается прежде всего о том, что травма, какой бы тяжелой она ни была (инцест, изнасилования, психические расстройства и прочие водятся здесь в избытке), еще не самое страшное. А чего на самом деле стоит бояться, можно узнать только на последних страницах.

Елена Якович

«Дочь философа Шпета»

М.: Corpus

Документальный четырехсерийный фильм о жизни Марины Шторх, дочери профессора Густава Шпета, показывали на канале «Культура» в новогодние праздники - теперь он наконец стал книгой. Марине Шторх в фильме 96 лет, и Серебряный век она уже помнит лучше, чем родной. Более того, современности здесь и нет, все обрывается в 1937-м году с арестом и смертью отца. Это прежде всего история дочерней любви - а затем уже история того, как умирает век: еще вчера в твоей гостиной собирались лучшие актеры эпохи - и вдруг на месте актеров, гостиной и разговоров остается только пустота.

Кэтрин М. Валенте

«Девочка, которая объехала волшебную страну на самодельном корабле»

М.: АСТ

Самое знаменитое девичье фэнтези последних лет - или, скорее, классическая детская сказочка. Главная героиня, двенадцатилетняя девочка по имени Сентябрь, скучает в американской глуши, пока не встречает господина в зеленом жилете и не соглашается отправиться с ним в путешествие. Это не только первая глава нашей новой любимой фантастической сказки, но и вдохновляющая история успеха: Кэтрин М. Валенте прославилась, всего лишь опубликовав первые главы своей книги в интернете, и стала, например, первым писателем, получившим премию «Небьюла» еще до выхода книги.

Рональд Фрейм

«Хэвишем»

М.: Phantom

«Большие надежды» Чарльза Диккенса - самый любимый в России его роман, наверное, за то, с какой окончательностью там показано, что нашим мечтам не суждено сбываться. А мисс Хэвишем, старуха в свадебном платье - самая загадочная его героиня. Рональд Фрейм дописал историю мисс Хэвишем там, где Диккенс ее недосказал - получилась своего рода «Малефисента» для любителей классического романа.

Ханна Ротшильд

«Баронесса»

М.: Фантом Пресс

Яркий нон-фикшн о белой вороне в самом богатом семействе мира - Ники Ротшильд, - которая, влюбившись в джаз, бросила мужа и пятерых детей, была лишена наследства и многие десятилетия опекала и спасала нищих чернокожих джазменов. Обратите внимание на имя автора - книга написана внучатой племянницей героини. Это значит, что первая треть книги будет посвящена не столько Ники, сколько истории семейства Ротшильдов, первых евреев, сумевших выбраться в князи из тесного переулка Еврейской улицы во Франкфурте. Но зато у автора был «доступ к телу», благодаря которому все шутки Ники, ее хриплый голос и неизменный мундштук, ее «Роллс-Ройс», перегораживавший улицы бедных кварталов, куда она приезжала на сейшены любимых музыкантов, 300 (без преувеличения) кошек, обитающих в ее нью-йоркском особняке, и прочие странности, делавшие баронессу такой особенной, кажутся здесь очень настоящими. «Баронесса», прежде всего, доказывает, что деньги на самом деле не способны сделать нас ни счастливыми, ни привлекательными: обаяние Ники как раз в том и заключалось, что она сумела пойти против собственной семьи, а несчастье прочих Ротшильдов - в том, что на это им решимости не хватило.Мария Сэмпл

«Бернадетт»

М.: Синдбад

Героиня этой книги внезапно пропадает из своего почти идеального быта богачки с причудами, от отличницы дочки, от мужа - компьютерного гения, и непонятно, то ли ее больше нет, то ли исчезновение стало бунтом против жизни, которую она никогда не хотела вести. Дочь отправляется на поиски. Чуть ли не самая популярная англоязычная книга прошлого года - чрезвычайно остроумно высмеивающая никчемность всего, что мы любим.

Нацуо Кирино

«Хроника жестокости»

М.:Эксмо

Нацуо Кирино - самая популярная сегодня японская писательница, флагман целой волны японских детективщиц. Но перед нами не очередная ее книга о детективе Миро Мурано, а психологический триллер, героиня которого, писательница, много лет назад была похищена и год провела взаперти - и вот похититель возвращается за ней снова.

Воронцова Ольга Не любовью единой (Новеллы о женских судьбах)

Ольга Воронцова

Ольга Воронцова

Не любовью единой

Новеллы о женских судьбах

Книга писательницы Ольги Воронцовой, посвященная малоизвестным эпизодам из жизни Мессалины, Жанны д"Арк, Лукреции Борджиа, мадам де Помпадур, Анны Вырубовой и других женщин, которые, на свою беду, оказались на вершине власти и потому заслужили в истории своих стран и мировой истории репутацию "роковых", основана не на эмоциях, а на исторических фактах. Читатель сможет сам проследить их жизнь и оценить, насколько оправданна репутация этих героинь и чего стоят многие мифы и легенды, сопутствовавшие им при их жизни и оставшиеся в памяти всех последующих поколений людей вплоть до нашего времени.

Предисловие

Короткая жизнь и любовные неудачи

Валерии Мессалины из рода Цезарей

Любовь и ревность Алиеноры Аквитанской,

королевы двух берегов

Две жизни Жанны д"Арк,

Орлеанской Девственницы

Несправедливая судьба Лукреции Борджиа,

дочери Римского папы

Утомительное счастье Марии де ла Гранж

д"Аркиен, польской королевы

Истинная история мадам де Помпадур,

фаворитки короля Луи XV

Четыре запоздалые любви

Екатерины Великой, императрицы

и самодержицы всея Руси

Горькое счастье Анны Вырубовой,

фрейлины императорского двора

Предисловие

Мир, в котором мы живем, построили мужчины. Построили для себя и правят им. Женщине в нем приходится приспосабливаться. Бывает, что при этом она невольно вме-шивается в мужские дела. И тогда происходят удивительные истории. О таких женщинах эта книга. Они полюбили и в своем стремлении к счастью перешли границу дозволенного женщине в этом жестоком мужском мире.

Им многое было позволено в силу их красоты, ума, силы воли или случайного стечения обстоятельств. И они пользовались этим в полной мере. Поэтому сейчас мы говорим именно о них, а не о других, так уж получилось, что их имена, а не иные остались в истории: Мессалина, Алиенора Аквитанская, Жанна д"Арк, Лукреция Борджиа, Мария де ла Гранж д"Аркиен, маркиза де Помпадур, Екатерина Великая и Анна Вырубова. Все они разные, но всех их объединяет одно - в руки им была дана слишком большая власть над людьми. Слишком близко героини этой книги находились к вершине власти. Подчас достаточно было одного их слова, одного взгляда, чтобы изменить судьбы мира, и порой они действительно изменяли мир.

Обычно такие персонажи еще при жизни тянут за собой длинный апокрифический шлейф мифов, легенд, анекдотов и просто сплетен, а в истории этот шлейф приобретает совсем уж невероятную пышность и длину. Отделить правду от вымысла здесь трудно, но можно, только зачем? Ведь выдумка, по крайней мере внешне, всегда интереснее прозы реальной жизни.

Другая опасность, подстерегавшая автора этой книги, состояла в том, что все ее героини уже имели установшуюся в веках репутацию. Например, Мессалина два тысячелетия служит эталоном распутства, Жанна д"Арк спасла Францию и погибла на костре, Алиенора Аквитанская - непревзойденный образец Прекрасной Дамы средневековья, Лукреция Борджиа прежде всего ассоцируется у нас со словом "отравительница", мадам де Помпадур - фаворитка. И так далее. Очень нелегко отказаться от штампов, особенно если эти штампы заскорузли в веках и тысячелетиях. Не упомяни о них, и читататель может не узнать героиню: помилуйте, а это кто такая? Да нет же, это не она, у той было все по-другому, я точно знаю, что она направо и налево изменяла мужу, весьма достойному, кстати, человеку!

Читатель не любит неожиданностей. Зачем его удивлять и раздражать тем, что и распутство и патриотизм, красота или коварство были вовсе не главными в жизни героини, о которой он, читатель, и сам столько знает?

Как уже сказано, очень трудно, но возможно восстановить по крупицам реальную жизнь исторического персонажа, особенно если он был на виду и на слуху у множества современников. Но при этом еще труднее не потерять то, что делает этого человека историческим персонажем. То главное в нем, из-за чего именно его имя мы помним до сих пор и будут помнить после нас, тогда как мириады других имен и судеб других людей безвозвратно канули в Лету.

Я не ставила себе целью ниспровергать авторитет истории - это было бы не просто самонадеянно, это было бы глупо. Не было у автора и цели открыть что-то новое в судьбе ее героинь, ибо вряд ли это новое могло быть такого масштаба, что затмило бы уже известное и заставило бы пересмотреть самое историю. Сверхцелью автора было сподвигнуть своего читателя задуматься над тем, что помимо великих по героизму или трагизму, благородству или низости дел у героинь прошлого была еще своя собственная жизнь.

Меняется мир, но человек остается в нем таким же, каким его сотворил Создатель. Мы все не лучше и не хуже тех людей, которые жили и за сто лет до нас и за тысячу. На их месте мы поступали бы точно так же, как поступали они, и они на нашем месте - тоже. Просто они волей обстоятельств стали избранницами истории, что сейчас происходит или может произойти в любой момент с некоторыми из нас.

Великое ли это счастье или, напротив, величайшая трагедия в жизни, судите сами.

Короткая жизнь и любовные

неудачи Валерии Мессалины

из рода Цезарей

С середины I века от Рождества Христова и поныне всех развратных жен называют Мессалинами. "Она настоящая Мессалина" - таков приговор женщине, он окончателен и не подлежит обжалованию. Это женское имя словно клеймо, его уже не смыть и не стереть никакими силами.

Рассказ о бурной жизни и позорной смерти Мессалины можно начать так.

Заканчивался последний год VIII века от основания Вечного города. Смеркалось... К вечеру неожиданно подул ледяной ветер. Его порывы рвали пламя факелов, освещающих спальню императрицы. Мессалина подошла к окну. Стройный юноша, которого она видела сегодня утром на ступенях храма, стоял на противоположной стороне улицы, кутаясь в темный плащ. Из-под плаща виднелся краешек его тоги с узкой пурпурной полосой, знаком всаднического достоинства.

Замерз бедняжка, - усмехнулась полными чувственными губами императрица и, повернувшись от окна, с неожиданной брезгливостью взглянула на Мнестера.

Его обнаженное бронзовое тело было безупречным, как у греческого бога, но сейчас оно почему-то только раздражало императрицу.

Мессалина поморщилась и молча вышла из комнаты. По широкой пологой лестнице из коринфского мрамора, устланного парфянским ковром, она спустилась в атрий дворца, где, как обычно в этот час, толпились трибуны, легаты, суффекты, квесторы, цензоры и патриции со своими матронами.

Сальве, Божественная Валерия, - приветствовали они императрицу.

Но та ответила им лишь легким кивком и, незаметным жестом подозвав к себе вольноотпущенника Нарцисса, приказала ему привести юношу с улицы в ее покои. Лишь после этого Мессалина подошла к своей дальней родственнице Агриппине Младшей и завела с ней обычный светский разговор о только что прошедших секулярных играх. А потом исподволь перевела разговор на римское общество и как бы невзначай задала вопрос о Гае Силии:

Это правда, что этот... как его?.. ах да, Гай Силий обручился с Юнией Силаной?

Агриппина опустила голову, чтобы спрятать улыбку.

Об этом многие говорят, Августа, - уклончиво ответила она.

Вот как, - усмехнулась в свою очередь Мессалина. - Ну тогда передай ему, что мы с моим мужем придем на их свадьбу. - Императрица отвернулась от двуличной интриганки Агриппины и встретилась взглядом с Нарциссом, который уже вернулся с улицы.

Вольноотпущенник закрыл глаза и едва заметно кивнул. Приказ императрицы был выполнен: Гай Силий, сын знаменитого полководца императоров Августа и Тиберия, уже ждал Мессалину в ее спальне...

Реальная жизнь - не красивая сказка. Но порой она преподносит такие сюжеты, перед которыми бледнеет любая выдумка. В полной мере это относится и к жизни Валерии Мессалины.

Вызывающая, демонстративная супружеская неверность, циничный и наглый разврат Мессалины прямо на глазах у мужа, римского императора Клавдия, смутили не кого-нибудь, а римлян, весьма далеких от современных представлений о супружеской добродетели. Тех самых римлян, которые только что пережили оргии Калигулы. Многие современники Мессалины сами в них участвовали. Чем же таким особенным поразила их Мессалина? Чем заслужила столь дурную славу супруга Божественного Клавдия? Почему именно ее имя осталось в веках символом невиданного по своей разнузданности разврата? И что мы вообще знаем о Мессалине?

Если исключить то, что две тысячи лет одни историки повторяли со слов других историков, словно бы играя в детскую игру "испорченный телефон", то выяснится, что знаем мы о Мессалине на удивление мало.

По отцовской линии Валерия Мессалина происходила из знатного и древнего римского рода Мессалов, а по материнской была правнучкой Октавии, сестры римского и...

Быстрая навигация назад: Ctrl+←, вперед Ctrl+→

На этот раз в фокусе нашего внимания - фильм под названием ««Дагмар Пецкова: Форте и пиано». Фильм о судьбе знаменитой оперной дивы снимался пять лет. Любопытная камера находила примадонну то на примерке сценического платья, то в роддоме, то за рулем в пражской пробке, то в образе Кармен на сцене Национального театра. Дагмар Пецкова известна как ниспровергатель оперных традиций, и образ бунтарки ей идет, однако ее женская исповедь звучит горько. Сын родился вне брака, а вскоре и отец мальчика оставил Дагмар одну с ребенком и огромными творческими планами. Звезда откровенна: совмещать роли матери и публичной персоны невозможно без болезненных компромиссов. Но фильм заканчивается хэппи-эндом - Дагмар, которую в Чехии ласково называют Дашей, находит новую любовь, выходит замуж, рожает второго ребенка. И продолжает петь звездные партии - «Русалку», «Катю Кабанову», «Мою прекрасную леди»...

Мужчины в фильме Трештиковой появляются так же редко, как и в работах Альмодовара. Создается впечатление, что она изначально нацелена на женскую аудиторию. Впрочем, сама режиссер этого и не отрицает. О феномене женского кино и о последней работе мы говорим с известной документалисткой.

- По-вашему, «женское кино» - это кино, снятое женщинами или скорее кино, снятое специально для женщин?

Кино, снятое женщинами, конечно, преимущественно нацелено на зрительниц, но я должна сказать, что я бы с удовольствием делала фильмы для всех. Дело в том, что некоторые проблемы женщин напрямую касаются и мужчин. Пусть слушают об этом. Например, мужчины должны понимать, что нельзя сваливать всю заботу о ребенке на жену, они должны это искренне осознать...

- Некоторые считают, что термин «женское кино» несправедлив... А вы его признаете?

Думаю, да. Женщины все-таки устроены иначе, они чувствуют то, чего не дано мужчинам и наоборот. Так что раз мы все признаем эту разницу, то и такое разделение, наверное, справедливо...

На сегодняшний день в мире существует около 70 фестивалей женского кино. Думаете, что этого достаточно для пропаганды женского кино или оно нуждается в более пристальном внимании?

У нас, например, в Чехии очень мало внимания этому уделяется. Я была бы рада большему количеству специальных мероприятий, посвященным женщинам-творцам.

После того, как немецкая режиссер Каролина Линк получила Оскара за фильм «Нигде в Африке» многие думают, что женщины-кинематографисты наконец добились, чего хотели и теперь дотации на проведение подобных фестивалей можно безболезненно урезать. Надо понимать, что и в Чехии существует такая проблема?

У нас вообще никогда не было настоящего большого фестиваля женского кино. Эта демонстрация наших работ, организованная «Gender Studies» - ведь не классический кинофестиваль, хотя это прекрасно, это очень нужно. Денег на это немного, как, впрочем, обычно, на фильмы и фестивали. Это проблема не только женского кино, к сожалению.

Вы бы предпочли снимать документальное кино с незнакомым человеком с улицы или с публичной персоной, как в случае в Дагмар Пецковой?

Лично мне больше нравятся фильмы с незнакомыми людьми, об обычной повседневной жизни, я очень люблю снимать что-то из банальных повторяющихся будней, рутины. То, что кажется неинтересным со стороны, но оказывается безумно занимательным изнутри.

Дагмар Пецкова в фильме сказала такую фразу: «В жизни все происходит, как в музыке Малера, за секундой счастья следует 45 минут депрессии». Согласны ли вы с этим, и можно ли эту фразу считать своеобразным девизом фильма?

Это девиз моей героини Дагмар, но я бы согласилась с ним. Человек должен быть благодарен за каждую секунду счастья, что выпадает на его долю и за каждую такую секунду платить, расплачиваться. Так уж это устроено.

Цикл ваших фильмов называется «Женщины на изломе тысячелетия». Какие они, эти женщины? Особенные? Охарактеризуйте это поколение.

Они более отважные, деловые, рисковые, чем их предшественницы. Инициатива «Gender Studies» вынести на суд общественности творчество женщин - это как раз тому пример. Они большей частью оптимистки и они активны, а мне это очень нравится.

И вы сами, и ваши героини - сильные, профессионально успешные женщины, которые еще успевают воспитывать детей, оставаясь женственными. Дайте совет нашим слушателям, как этого добиться?

Прежде всего надо очень хотеть...Моя мама любила повторять: «Кто очень хочет, тот может». Думаю, это так. А во-вторых, хорошо бы иметь терпеливого мужа, который понимает женщину и разделяет с ней тяготы воспитания ребенка, способствует ее профессиональной реализации или... хотя бы не мешает. И потом надо уметь организовать свое время, быть требовательной к себе, активной. Как видите, мой ответ предсказуем.

Воронцова Ольга

Не любовью единой (Новеллы о женских судьбах)

Ольга Воронцова

Не любовью единой

Новеллы о женских судьбах

Книга писательницы Ольги Воронцовой, посвященная малоизвестным эпизодам из жизни Мессалины, Жанны д"Арк, Лукреции Борджиа, мадам де Помпадур, Анны Вырубовой и других женщин, которые, на свою беду, оказались на вершине власти и потому заслужили в истории своих стран и мировой истории репутацию "роковых", основана не на эмоциях, а на исторических фактах. Читатель сможет сам проследить их жизнь и оценить, насколько оправданна репутация этих героинь и чего стоят многие мифы и легенды, сопутствовавшие им при их жизни и оставшиеся в памяти всех последующих поколений людей вплоть до нашего времени.

Предисловие

Короткая жизнь и любовные неудачи

Валерии Мессалины из рода Цезарей

Любовь и ревность Алиеноры Аквитанской,

королевы двух берегов

Две жизни Жанны д"Арк,

Орлеанской Девственницы

Несправедливая судьба Лукреции Борджиа,

дочери Римского папы

Утомительное счастье Марии де ла Гранж

д"Аркиен, польской королевы

Истинная история мадам де Помпадур,

фаворитки короля Луи XV

Четыре запоздалые любви

Екатерины Великой, императрицы

и самодержицы всея Руси

Горькое счастье Анны Вырубовой,

фрейлины императорского двора

Предисловие

Мир, в котором мы живем, построили мужчины. Построили для себя и правят им. Женщине в нем приходится приспосабливаться. Бывает, что при этом она невольно вме-шивается в мужские дела. И тогда происходят удивительные истории. О таких женщинах эта книга. Они полюбили и в своем стремлении к счастью перешли границу дозволенного женщине в этом жестоком мужском мире.

Им многое было позволено в силу их красоты, ума, силы воли или случайного стечения обстоятельств. И они пользовались этим в полной мере. Поэтому сейчас мы говорим именно о них, а не о других, так уж получилось, что их имена, а не иные остались в истории: Мессалина, Алиенора Аквитанская, Жанна д"Арк, Лукреция Борджиа, Мария де ла Гранж д"Аркиен, маркиза де Помпадур, Екатерина Великая и Анна Вырубова. Все они разные, но всех их объединяет одно - в руки им была дана слишком большая власть над людьми. Слишком близко героини этой книги находились к вершине власти. Подчас достаточно было одного их слова, одного взгляда, чтобы изменить судьбы мира, и порой они действительно изменяли мир.

Обычно такие персонажи еще при жизни тянут за собой длинный апокрифический шлейф мифов, легенд, анекдотов и просто сплетен, а в истории этот шлейф приобретает совсем уж невероятную пышность и длину. Отделить правду от вымысла здесь трудно, но можно, только зачем? Ведь выдумка, по крайней мере внешне, всегда интереснее прозы реальной жизни.

Другая опасность, подстерегавшая автора этой книги, состояла в том, что все ее героини уже имели установшуюся в веках репутацию. Например, Мессалина два тысячелетия служит эталоном распутства, Жанна д"Арк спасла Францию и погибла на костре, Алиенора Аквитанская - непревзойденный образец Прекрасной Дамы средневековья, Лукреция Борджиа прежде всего ассоцируется у нас со словом "отравительница", мадам де Помпадур - фаворитка. И так далее. Очень нелегко отказаться от штампов, особенно если эти штампы заскорузли в веках и тысячелетиях. Не упомяни о них, и читататель может не узнать героиню: помилуйте, а это кто такая? Да нет же, это не она, у той было все по-другому, я точно знаю, что она направо и налево изменяла мужу, весьма достойному, кстати, человеку!

Читатель не любит неожиданностей. Зачем его удивлять и раздражать тем, что и распутство и патриотизм, красота или коварство были вовсе не главными в жизни героини, о которой он, читатель, и сам столько знает?

Как уже сказано, очень трудно, но возможно восстановить по крупицам реальную жизнь исторического персонажа, особенно если он был на виду и на слуху у множества современников. Но при этом еще труднее не потерять то, что делает этого человека историческим персонажем. То главное в нем, из-за чего именно его имя мы помним до сих пор и будут помнить после нас, тогда как мириады других имен и судеб других людей безвозвратно канули в Лету.

Я не ставила себе целью ниспровергать авторитет истории - это было бы не просто самонадеянно, это было бы глупо. Не было у автора и цели открыть что-то новое в судьбе ее героинь, ибо вряд ли это новое могло быть такого масштаба, что затмило бы уже известное и заставило бы пересмотреть самое историю. Сверхцелью автора было сподвигнуть своего читателя задуматься над тем, что помимо великих по героизму или трагизму, благородству или низости дел у героинь прошлого была еще своя собственная жизнь.

Меняется мир, но человек остается в нем таким же, каким его сотворил Создатель. Мы все не лучше и не хуже тех людей, которые жили и за сто лет до нас и за тысячу. На их месте мы поступали бы точно так же, как поступали они, и они на нашем месте - тоже. Просто они волей обстоятельств стали избранницами истории, что сейчас происходит или может произойти в любой момент с некоторыми из нас.

Великое ли это счастье или, напротив, величайшая трагедия в жизни, судите сами.

Короткая жизнь и любовные

неудачи Валерии Мессалины

из рода Цезарей

С середины I века от Рождества Христова и поныне всех развратных жен называют Мессалинами. "Она настоящая Мессалина" - таков приговор женщине, он окончателен и не подлежит обжалованию. Это женское имя словно клеймо, его уже не смыть и не стереть никакими силами.

Рассказ о бурной жизни и позорной смерти Мессалины можно начать так.

Заканчивался последний год VIII века от основания Вечного города. Смеркалось... К вечеру неожиданно подул ледяной ветер. Его порывы рвали пламя факелов, освещающих спальню императрицы. Мессалина подошла к окну. Стройный юноша, которого она видела сегодня утром на ступенях храма, стоял на противоположной стороне улицы, кутаясь в темный плащ. Из-под плаща виднелся краешек его тоги с узкой пурпурной полосой, знаком всаднического достоинства.

Замерз бедняжка, - усмехнулась полными чувственными губами императрица и, повернувшись от окна, с неожиданной брезгливостью взглянула на Мнестера.

Его обнаженное бронзовое тело было безупречным, как у греческого бога, но сейчас оно почему-то только раздражало императрицу.

Мессалина поморщилась и молча вышла из комнаты. По широкой пологой лестнице из коринфского мрамора, устланного парфянским ковром, она спустилась в атрий дворца, где, как обычно в этот час, толпились трибуны, легаты, суффекты, квесторы, цензоры и патриции со своими матронами.

Сальве, Божественная Валерия, - приветствовали они императрицу.

Но та ответила им лишь легким кивком и, незаметным жестом подозвав к себе вольноотпущенника Нарцисса, приказала ему привести юношу с улицы в ее покои. Лишь после этого Мессалина подошла к своей дальней родственнице Агриппине Младшей и завела с ней обычный светский разговор о только что прошедших секулярных играх. А потом исподволь перевела разговор на римское общество и как бы невзначай задала вопрос о Гае Силии:

Это правда, что этот... как его?.. ах да, Гай Силий обручился с Юнией Силаной?

Агриппина опустила голову, чтобы спрятать улыбку.

Об этом многие говорят, Августа, - уклончиво ответила она.

Вот как, - усмехнулась в свою очередь Мессалина. - Ну тогда передай ему, что мы с моим мужем придем на их свадьбу. - Императрица отвернулась от двуличной интриганки Агриппины и встретилась взглядом с Нарциссом, который уже вернулся с улицы.

Вольноотпущенник закрыл глаза и едва заметно кивнул. Приказ императрицы был выполнен: Гай Силий, сын знаменитого полководца императоров Августа и Тиберия, уже ждал Мессалину в ее спальне...

Реальная жизнь - не красивая сказка. Но порой она преподносит такие сюжеты, перед которыми бледнеет любая выдумка. В полной мере это относится и к жизни Валерии Мессалины.

Вызывающая, демонстративная супружеская неверность, циничный и наглый разврат Мессалины прямо на глазах у мужа, римского императора Клавдия, смутили не кого-нибудь, а римлян, весьма далеких от современных представлений о супружеской добродетели. Тех самых римлян, которые только что пережили оргии Калигулы. Многие современники Мессалины сами в них участвовали. Чем же таким особенным поразила их Мессалина? Чем заслужила столь дурную славу супруга Божественного Клавдия? Почему именно ее имя осталось в веках символом невиданного по своей разнузданности разврата? И что мы вообще знаем о Мессалине?

Ольга Воронцова

Не любовью единой

Новеллы о женских судьбах

Книга писательницы Ольги Воронцовой, посвященная малоизвестным эпизодам из жизни Мессалины, Жанны д"Арк, Лукреции Борджиа, мадам де Помпадур, Анны Вырубовой и других женщин, которые, на свою беду, оказались на вершине власти и потому заслужили в истории своих стран и мировой истории репутацию "роковых", основана не на эмоциях, а на исторических фактах. Читатель сможет сам проследить их жизнь и оценить, насколько оправданна репутация этих героинь и чего стоят многие мифы и легенды, сопутствовавшие им при их жизни и оставшиеся в памяти всех последующих поколений людей вплоть до нашего времени.

Предисловие

Короткая жизнь и любовные неудачи

Валерии Мессалины из рода Цезарей

Любовь и ревность Алиеноры Аквитанской,

королевы двух берегов

Две жизни Жанны д"Арк,

Орлеанской Девственницы

Несправедливая судьба Лукреции Борджиа,

дочери Римского папы

Утомительное счастье Марии де ла Гранж

д"Аркиен, польской королевы

Истинная история мадам де Помпадур,

фаворитки короля Луи XV

Четыре запоздалые любви

Екатерины Великой, императрицы

и самодержицы всея Руси

Горькое счастье Анны Вырубовой,

фрейлины императорского двора

Предисловие

Мир, в котором мы живем, построили мужчины. Построили для себя и правят им. Женщине в нем приходится приспосабливаться. Бывает, что при этом она невольно вме-шивается в мужские дела. И тогда происходят удивительные истории. О таких женщинах эта книга. Они полюбили и в своем стремлении к счастью перешли границу дозволенного женщине в этом жестоком мужском мире.

Им многое было позволено в силу их красоты, ума, силы воли или случайного стечения обстоятельств. И они пользовались этим в полной мере. Поэтому сейчас мы говорим именно о них, а не о других, так уж получилось, что их имена, а не иные остались в истории: Мессалина, Алиенора Аквитанская, Жанна д"Арк, Лукреция Борджиа, Мария де ла Гранж д"Аркиен, маркиза де Помпадур, Екатерина Великая и Анна Вырубова. Все они разные, но всех их объединяет одно - в руки им была дана слишком большая власть над людьми. Слишком близко героини этой книги находились к вершине власти. Подчас достаточно было одного их слова, одного взгляда, чтобы изменить судьбы мира, и порой они действительно изменяли мир.

Обычно такие персонажи еще при жизни тянут за собой длинный апокрифический шлейф мифов, легенд, анекдотов и просто сплетен, а в истории этот шлейф приобретает совсем уж невероятную пышность и длину. Отделить правду от вымысла здесь трудно, но можно, только зачем? Ведь выдумка, по крайней мере внешне, всегда интереснее прозы реальной жизни.

Другая опасность, подстерегавшая автора этой книги, состояла в том, что все ее героини уже имели установшуюся в веках репутацию. Например, Мессалина два тысячелетия служит эталоном распутства, Жанна д"Арк спасла Францию и погибла на костре, Алиенора Аквитанская - непревзойденный образец Прекрасной Дамы средневековья, Лукреция Борджиа прежде всего ассоцируется у нас со словом "отравительница", мадам де Помпадур - фаворитка. И так далее. Очень нелегко отказаться от штампов, особенно если эти штампы заскорузли в веках и тысячелетиях. Не упомяни о них, и читататель может не узнать героиню: помилуйте, а это кто такая? Да нет же, это не она, у той было все по-другому, я точно знаю, что она направо и налево изменяла мужу, весьма достойному, кстати, человеку!

Читатель не любит неожиданностей. Зачем его удивлять и раздражать тем, что и распутство и патриотизм, красота или коварство были вовсе не главными в жизни героини, о которой он, читатель, и сам столько знает?

Как уже сказано, очень трудно, но возможно восстановить по крупицам реальную жизнь исторического персонажа, особенно если он был на виду и на слуху у множества современников. Но при этом еще труднее не потерять то, что делает этого человека историческим персонажем. То главное в нем, из-за чего именно его имя мы помним до сих пор и будут помнить после нас, тогда как мириады других имен и судеб других людей безвозвратно канули в Лету.

Я не ставила себе целью ниспровергать авторитет истории - это было бы не просто самонадеянно, это было бы глупо. Не было у автора и цели открыть что-то новое в судьбе ее героинь, ибо вряд ли это новое могло быть такого масштаба, что затмило бы уже известное и заставило бы пересмотреть самое историю. Сверхцелью автора было сподвигнуть своего читателя задуматься над тем, что помимо великих по героизму или трагизму, благородству или низости дел у героинь прошлого была еще своя собственная жизнь.

Меняется мир, но человек остается в нем таким же, каким его сотворил Создатель. Мы все не лучше и не хуже тех людей, которые жили и за сто лет до нас и за тысячу. На их месте мы поступали бы точно так же, как поступали они, и они на нашем месте - тоже. Просто они волей обстоятельств стали избранницами истории, что сейчас происходит или может произойти в любой момент с некоторыми из нас.

Великое ли это счастье или, напротив, величайшая трагедия в жизни, судите сами.

Короткая жизнь и любовные

неудачи Валерии Мессалины

из рода Цезарей

С середины I века от Рождества Христова и поныне всех развратных жен называют Мессалинами. "Она настоящая Мессалина" - таков приговор женщине, он окончателен и не подлежит обжалованию. Это женское имя словно клеймо, его уже не смыть и не стереть никакими силами.

Рассказ о бурной жизни и позорной смерти Мессалины можно начать так.

Заканчивался последний год VIII века от основания Вечного города. Смеркалось... К вечеру неожиданно подул ледяной ветер. Его порывы рвали пламя факелов, освещающих спальню императрицы. Мессалина подошла к окну. Стройный юноша, которого она видела сегодня утром на ступенях храма, стоял на противоположной стороне улицы, кутаясь в темный плащ. Из-под плаща виднелся краешек его тоги с узкой пурпурной полосой, знаком всаднического достоинства.

Замерз бедняжка, - усмехнулась полными чувственными губами императрица и, повернувшись от окна, с неожиданной брезгливостью взглянула на Мнестера.